II. Духовенство  

Несмотря на то, что с сентября 1939 года западно–украинские земли стали частью УССР, и, казалось бы, глубокие духовные корни Галичины, Волыни, Западного Подолья могли бы подпитать украинский народ, но в советской Украине это было невозможно. Дело в том, что граница, существовавшая между Польшей и СССР, и далее была закрыта на ключ и охранялась советскими войсками.[1] Руководители коммунистического государства небезосновательно боялись, что верующие–католики, около двадцати лет подвергавшиеся гонениям в СССР и абсолютно лишившиеся своих пастырей, немедленно начнут переходить р. Збруч в надежде получить духовную поддержку у священников РКЦ. Да и самим священникам было категорически запрещено покидать свои приходы – они были лишены возможности свободно передвигаться по всей стране. Так же, как и на всей территории УССР, католическая церковь на западно–украинских землях после сентября 1939 года почувствовала на себе всю тяжесть репрессивной коммунистической машины. К лету 1941 году маховик репрессий охватил всю территорию Западной Украины. 

Но двадцать второго июня 1941 года гитлеровцы вторглись на территорию СССР. Тут, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло! Вместе с фашистскими войсками прибыли священники (военные капелланы) немецкой, итальянской, венгерской, словацкой, румынской армии, сопровождавшие военные части своих стран. У верующих римо–католиков Хмельницкой области наконец–то появились священники.  

             В 1936 году в городе Хмельницком был взорван римо–католический костёл под предлогом его аварийности. Кроме руин самого костёла, на прилегающей территории располагалось служебное одноэтажное кирпичное здание, в котором (в дореволюционный период) проходили репетиции хора. В 1937 году это здание было экспроприировано местными органами власти и переоборудовано под городской архив. В начале июля 1941 года в г. Хмельницком появился военный капеллан–румын. Он был очень удивлён, встретив на этих землях римо–католиков. В том же 1941 году местные католики вернули  это здание своей общине, открыв там католическую каплицу. В годы оккупации в августе 1942 года католики получили официальное подтверждение на право пользоваться каплицей и проводить в ней богослужение. В октябре 1944 года по направлению администратора Каменец–Подольской епархии  священника Адольфа Кукурудзинского   здесь начал своё служение священник Ковальский Юлиан Викентьевич. Спустя год после  возвращения в г. Хмельницкий советской власти в марте 1945 года при каплице была зарегистрирована католическая община святой Анны.[2] В 1949 году (очевидно, в  результате механической ошибки при переписи документов либо элементарной необразованности) римо–католическую каплицу в г. Хмельницком вписывают в регистрационные документы, как посвящённую Матери Божьей, утверждая, что она была построена в 1903 году[3] (информация неверна, поскольку это здание было построено в 1910 году). В сентябре 1950 года местные органы власти, под предлогом немногочисленности местной общины и отсутствия священника, запрещают католикам и далее использовать каплицу по назначению, а само помещение  по улице Остаповича, № 3/2  передают в распоряжение городского архива.[4] На самой окраине г. Хмельницкого, в Гречанах, так же была открыта католическая каплица. Очевидно, сначала в ней служил тот же капеллан, что и в самом центре г. Хмельницкого, а позднее священник Фольцик Марьян.[5]  

Известен также факт, что 13 ноября 1941 года в г. Полонном появился военный капеллан словацких военных частей – священник Михал Лукац. Пробыл он в г. Полонном два месяца. Под его руководством была восстановлена сгоревшая крыша храма. В костёле навели порядок, возобновили богослужения. Другой военный капеллан–немец обслуживал верующих г. Городка. Этот военный капеллан отправлял Службу Божью в здании местной школы, поскольку костёл в г. Городке был полностью уничтожен советской властью.[6]  

Чем далее в глубь Советской Украины продвигались фашистские войска, тем чаще католики оккупированных территорий обращались к Львовскому архиепископу Болеславу Твардовскому (1864–1944)[7] и Луцкому епископу Адольфу Шелёнжеку (1865–1950)[8] с просьбами прислать к ним священников для постоянной душпастырской работы. Просьба была частично удовлетворена. Так в течение всей войны на территории Каменец–Подольской[9] и Житомирской епархий[10] работали епархиальные и монашеские священники с территории Львовской архиепархии:[11] Марьян Фольцик (1908–?),[12] Юзеф Мишчишин (?–?), Казимир Солецкий (?–?), Лука Маколондра (1910–1998), Яцек Музыка (1899–1966), Ян Ольшанский (1919–2002), Войцех Ольшовски (1916–1972), Ян Смутек (1919–1964),[13] Юлий Ковальский (1885–1979), Ян Боярчак (1905–1941), Юзеф Туркевич (?–1941), Бронислав Мирецкий (1903–1986), Войцех Дажицкий (1918–2009), Хилярий Вильк (1917–1998), Тытус Сокул (1910–?), Антоний Олень (?–?).[14]   

Луцкая епархия[15] отправила верующим–католикам также большое количество епархиальных и монашеских священников. Среди них Адольф Кукурудзинский (1894–1970), Станислав Добжаньский (1905–1943), Бронислав Джепецкий (1906–1973), Юзеф Кучинский (1904–1982), Фаустын Лисицкий (1903–1972), Генрих Дыяковский (?–?), Валерьян Гловач (?–?), Витольд Куровский (?–?), Станислав Щипта (1914–1984), Александр Бень (1912–1991),[16] Богумил Хорачик (?–?), Эдвард Дыяк (1911–?), Роман Янковский (1889–1987),[17] Кухарык (?–?), Зелинский (?–?),[18] Александр Зонн (1899–1976), Доминик Милевский (1897–1981), Михаил Жуковский (1899–1983), Юзеф Козиньски (1889–1967),[19] Раймунд Козич (1888–?).[20] Как исключение, в Украину прибыли и священники других епархий. Так, к примеру, священник Францишек Краевский (1910–1990) из Ясской епархии на Буковине.[21] 

Исследователь Гжегож Конколь утверждает, что летом 1941 года Луцкий епископ Адольф Шелёнжек назначил администратором Житомирской епархии (куда входила северная часть нынешней Хмельниччины) священника своей епархии – Зигмунта Хмельницкого. Он же тайно рукоположил его в сан епископа. Спустя некоторое время фашисты арестовали Зигмунта Хмельницкого, отправив в концлагерь Gross–Rosen, где он и умер. Вместо умершего администратором Житомирской епархии епископ Адольф Шелёнжек назначил священника Бронислава Джепецкого.[22] Но письменного подтверждения всему этому пока нет.  

Администратором Каменец–Подольской епархии Шелёнжек назначил также священника своей епархии – Адольфа Кукурудзинского.  

Точное количество священников Львовской и Луцкой епархий, пришедших работать на оккупированную территорию Хмельницкой области в начале войны, доподлинно не известно. Различные источники расходятся во мнениях. Но есть основания предполагать, что из всех выше перечисленных священников с сентября 1941 года до конца 1942 года на территории Хмельницкой области служили Богу и людям следующие священники: Адольф Кукурудзинский (г. Каменец–Подольский), Юзеф Кучински  (г. Славута),[23] Доминик Милевский (г. Славута),[24] Марьян Фольцик (г. Хмельницкий, Гречаны),[25] Ян Боярчак и Юзеф Туркевич (г. Каменец–Подольский).[26] 

Вышеназванное духовенство работало на оккупированной фашистами территории Хмельницкой области относительно недолго. Сначала гитлеровцы относились к католической церкви нейтрально. Но вскоре фашистская оккупационная власть официально запретила духовенству окармливать католиков. В 1942 году на территории области не осталось ни одного римо–католического священника.[27] Вследствие репрессий со стороны фашистских оккупантов католическая церковь понесла немалые материальные и человеческие потери.[28]        

Расстреливая женщин и детей, стариков и юношей, фашистские оккупанты не щадили и служителей религиозных культов.[29] Вот как об этом вспоминает православный священник Константин Жолткевич  из г. Каменца–Подольского: „В сентябре 1941 года в Каменец–Подольский приехали из Западной Украины четыре католических ксендза. Я познакомился с одним из них, служившим в Старом городе. Он рассказал мне, что его коллеги служат в селе Зиньковцах, где было много поляков. Вскоре немцы их арестовали и расстреляли, а моему знакомому, отцу Василию, приказали выехать за границу”.[30] Среди расстрелянных в г. Каменце–Подольском священников были Ян Боярчак и Юзеф Туркевич. Гестаповцы арестовали духовных отцов 2 октября, а уже 5 октября 1941 года их казнили. Поводом к аресту и расстрелу послужило то, что в своих проповедях они проводили антинемецкую агитацию. Похоронили этих священников недалеко от полицейской комендатуры.[31] 

Таким образом, в годы оккупации в области духовно поддерживать католиков остались лишь несколько священников. 

Освободив в 1944 году УССР, советская власть поначалу отнеслась к религии и верующим достаточно нейтрально. Благодаря этому священники родом из Каменец–Подольской и Житомирской епархий, а также священники из приграничных приходов обратились с просьбой к епископам в г. Львове и г. Луцке о направлении священников из их епархий для удовлетворения религиозных потребностей на территории Каменец–Подольской и Житомирской епархий.[32] Первым начал действовать епископ из г. Луцка Адольф Шелёнжек. Пятого июля 1944 года администратором Житомирской епархии Луцкий епископ Адольф Шелёнжек назначил священника своей епархии Бронислава Джепецкого,[33] а администратором Каменец–Подольской епархии был вновь назначен всё тот же Адольф Кукурудзинский.[34] Они должны были выполнять функции администраторов епархий до тех пор, пока святейший отец Пий XII не издаст окончательных распоряжений по этому вопросу. Секретарем Каменец–Подольской епархии назначен был священник Александр Бень.[35]  

Позже, 24 августа 1944 года Луцкий епископ Адольф Шелёнжек обратился в письменном виде в Курию Митрополита в г. Львове с предложением прислать представителей духовенства на территорию Каменец–Подольской и Житомирской епархий.[36] Так, по направлению Львовского архиепископа Евгения Базяка (1890–1962),[37] Луцкого епископа Адольфа Шелёнжека и высшего руководства мужских монашеских орденов летом 1944 года на территорию Каменец–Подольской и Житомирской епархий пришли работать много новых священников.[38] В этот период на Хмельниччине появилось двенадцать священников. Кроме Адольфа Кукурудзинского в епархии стали служить Александр Бень, Михаил Жуковский, Юлий Ковальский, Ян Ольшанский, Яцек Музыка, Доминик Милевский, Лука Маколондра,[39] Раймунд Козич,[40] Юзеф Кучинский, Титус Сокул, Антоний Олень.[41] В большинстве своём это были епархиальные священники, хоть и встречались представители мужских монашеских орденов Францисканцев, Капуцинов, Бернардинцев, Змартвыхвстанцев и Миссионеров św. Wincentego a Paulo. К сожалению, уже в конце 1944 года на всей территории УССР начались аресты священников. На территории Хмельницкой области 28 декабря 1944 года был арестован священник Адольф Кукурудзинский, а 23 января 1945 года – священник Александр Бень. Оба эти священника проживали в городе Каменце–Подольском на улице Карла Маркса, 20. Местные католики под руководством своего костёльного совета трижды писали жалобу в центральные органы о незаконном аресте священников, но это ничего не дало.[42] После ареста их отправили в г. Киев, где и состоялся суд. По одному уголовному делу с Адольфом Кукурудзинским и Александром Бенем проходили также духовные лица: Адольф Шелёнжек, Бронислав Джепецкий, Юзеф Кучинский, Станислав Щипта, Карл Галензовский, Владислав Буковинский. Все они обвинялись по уголовным статьям 54–І ”а” и 54–ІІ УК УССР. Священника Адольфа Кукурудзинского обвиняли в том, что он: „Являясь агентом Ватикана, имел связь с Шелёнжеком, по заданию которого собирал политико–экономические сведения на советской территории и нелегальным образом направлял их Шелёнжеку для передачи в Ватикан. В мае 1944 года подготовил донесение в Ватикан о политическом положении дел на Волыни и передал это донесение Шелёнжеку. Возглавляя Каменец–Подольскую епархию, руководил деятельностью агентуры Ватикана, проводившей подрывную работу на советской территории. В соответствии с антисоветской политикой Ватикана руководил насаждением католицизма в Каменец–Подольской области. Проживая в Польше, являлся членом антисоветской организации “Акция католическая”, по заданию которой публично читал лекции и доклады на антисоветские темы. Кроме того, активно сотрудничал в антисоветской газете “Жизнь католическая”.  

А вот священника Александра Беня обвиняли в том, что он: „Являясь агентом Ватикана, имел связь с Шелёнжеком и Кукурудзинским, по заданию которых проводил активную антисоветскую работу по насаждению католицизма в Советском Союзе и с этой целью распространял католическую религиозную литературу среди советской молодёжи. По заданию Кукурудзинского поставлял епископу Шелёнжеку сведения, собранные на территории Каменец–Подольской епархии, с целью передачи этих сведений в Ватикан. Передавал Шелёнжеку информацию о политических событиях, происходивших в западных областях Советской Украины с 1939 по 1941 г. Будучи антисоветски настроенным, проводил агитацию, направленную против мероприятий партии и Советского правительства”.[43] Шестого мая 1946 года Особым Совещанием (ОСО) при Министре Внутренних Дел СССР Адольфа Кукурудзинского за измену родине постановили заключить в исправительно–трудовой лагерь сроком на десять лет. Так же шестого мая 1946 года Особым Совещанием (ОСО) при Министре Внутренних Дел СССР, Александра Беня обвинили в измене родины и постановили заключить в исправительно–трудовой лагерь сроком на восемь лет.[44] Остальные духовные лица также были приговорены к разным срокам заключения.[45]  

После ареста Адольфа Кукурудзинского руководить Каменец–Подольской епархией стал священник Михаил Жуковский.[46] Не удивительно, что именно Жуковский стал генеральным викарием, поскольку, как свидетельствуют документы ГАХмО, Жуковский был наиболее влиятельным среди всех остальных священников. Именно поэтому всё духовенство епархии поддержало назначение Жуковского администратором Каменец–Подольской епархии.[47]  

После ареста и высылки Адольфа Кукурудзинского и Александра Беня местные административные органы делали всё возможное, чтобы все оставшиеся в области священники покинули эту территорию. К концу 1946 года территорию Хмельниччины покинул последний трудоспособный священник. Этим священником был Ян Ольшанский, уехавший в г. Львов.[48] Однако в г. Каменце–Подольском ещё оставался Владислав Дворжецкий (1874–1949). Этот священник, подвергшийся репрессиям ещё в 30-е годы, был парализован[49] и никуда не мог перемещаться.[50] С территории Советской Украины были принудительно изгнаны все католические епископы. В Польшу уехали архиепископ Евгений Базяк и епископ Адольф Шелёнжек.[51]  

Подводя итог вышесказанному, необходимо заметить, что в годы Второй мировой войны на территории современной Хмельницкой области явно прослеживаются два этапа возрождения религиозной жизни. Первый этап начался с приходом фашистских оккупационных войск, когда вместе с ними пришла небольшая группа священников–капелланов и священников, направленных сюда из Львовской и Луцкой епархий. Второй этап ознаменовался появлением большей группы священников, приехавших на Хмельниччину с советскими войсками. Священники, прибывшие сюда в этот период, проявили большую активность в организации религиозных общин, в душпастырских миссиях.[52] Священники сумели охватить своей, подчас самоотверженной, деятельностью и вниманием католические приходы, уничтоженные или загнанные в глухое подполье советской властью в 20–30 годы ХХ века.  

Как во время первого, так и второго этапа, военные капелланы и священники, прибывшие с территорий Львовской и Луцкой епархий в открытых католических общинах уделяли очень много времени сакраментальным и паралитургическим практикам. Известен факт, что за период с 1920 по 1941 год накопилось очень большое количество верующих, которые вследствие жестокого преследования советской властью не были крещены, жили без церковного бракосочетания, не были елепомазаны, долгое время не исповедывались. К тому же, очень многие молодые католики никогда не принимали Святого Причастия. Поэтому часто случалось, что священники уделяли внимание святым таинствам с утра до вечера. Кроме того, священники пытались уделить таинства людям, проживающим даже в отдалённых общинах. К сожалению, во многих общинах пребывание священника (по разным причинам) было краткосрочным и часто единоразовым.[53] Но, несмотря на все трудности, когда ксёндз приезжал в католические общины, где не было постоянного священника, сразу собиралось много местных верующих. Так, когда в с. Струга приезжал священник Михаил Жуковский, приходило не менее 200 местных верующих. До 1945 года он проводил мессы под открытым небом, поскольку храм был закрыт.[54]  

Священники пользовались большим доверием и уважением у местных верующих. Католики области не только прислушивались к советам священников, но точно и полностью выполняли их указания.[55] 

Несмотря на очень тяжёлое материальное положение в годы Второй мировой войны (разрушенная промышленность, сельское хозяйство, инфраструктура), католическое духовенство старалось проводить разнообразную благотворительную деятельность: католические священники собирали денежные средства и продукты питания для инвалидов, детей–сирот, раненых в госпиталях.[56] 

           В годы Второй мировой войны многие священники духовно и материально служили Богу и людям. Их заботу чувствовали и жители всей области. Поэтому необходимо, как того требует историческая справедливость и духовная память народа, как можно более подробно описать жизнь тех, кто не щадя себя, готов был „душу свою положить за брата”. Биографии священников, которые работали на территории Хмельницкой области в те военные годы, рассмотрим в алфавитном порядке. 

Разбирая документы государственного архива Хмельницкой области, автор столкнулся с таким фактом: в некоторых документах ГАХмО встречается имя священника – Бель Александр Степанович. В других же документах фигурирует Бень Александр Владимирович. Исходя из некоторых сходных данных в биографиях этих людей, можно предположить, что Бель Александр Степанович и Бень Александр Владимирович являются одним и тем же лицом. Очевидно, что советские чиновники, переписывая многие документы от руки, ошиблись. Но несмотря на это, автор всё же рассмотрит биографические данные обоих священников, предоставив возможность читателям сделать свои выводы. 

Итак, Бель Александр Степанович родился в 1905 году. Во время Второй мировой войны работал священником в кафедральном соборе города Каменца–Подольского. В 1946 году был осуждён советской властью на 10 лет. В 1956 году вернулся в г. Каменец–Подольский и проживал на Польских Фольварках у гражданки Ковальской. Известен факт, что со времени его пребывания в г. Каменце–Подольском увеличилось количество поступивших от местных католиков заявлений о возвращении им их бывшего кафедрального собора.[57] Других сведений об этом священнике в документах ГАХмО на данный момент не обнаружено. 

Бень Александр Владимирович родился 9 марта 1912 года в с. Долхомощциска, Мостиского района Львовской области. В 1927 году вступил в начальную духовную семинарию монахов–францисканцев в г. Львове. В 1930 году здесь вступил в монашеский орден францисканцев–конвентуальных. В законе принял монашеское имя Одорик. В 1934 году в г. Львове окончил государственную гимназию. Четвертого октября 1934 года сложил монашеские вечные обеты. Философско–богословское образование получил в семинарии монахов–францисканцев в г. Львове. Одновременно с этим в 1939 году окончил знаменитый Богословский факультет университета имени Яна Казимира (на данный момент – университет имени Ивана Франка)[58] и получил степень магистра богословия. Двадцать пятого июня 1939 года в г. Львове Александр Бень был рукоположен архиепископом Евгением Базяком в сан священника.[59] После рукоположения три месяца работал викарием в Скаржиску–Каменной. С 1939 по 1943 год работал в Боромле (Волынская область) в приходе Пресвятой Троицы.[60] Из–за конфликта с УПА Александр Бень вынужден был перейти работать в приход Торчин, откуда вскоре был призван на должность викария кафедрального собора в г. Луцке. В 1943 был назначен капелланом больницы в г. Львове. Весной 1944 года священник Александр Бень, по просьбе администратора Каменец–Подольской епархии священника Адольфа Кукурудзинского, а также Луцкого епископа Адольфа Шелёнжека, перешёл работать в Каменец–Подольскую епархию. Поначалу он был викарием в кафедральном соборе св. Петра и Павла, а позже очень короткое время – настоятелем.[61]  Кроме того, он исполнял обязанности секретаря курии.[62] Двадцать третьего января 1945 года священник Александр Бень был арестован милицией г. Каменца–Подольского.[63] Ему предъявили обвинение по статьям 54–І “а” и 54–ІІ Уголовного Кодекса УССР.[64] Советская власть обвиняла священника в том, что он, „являясь агентом Ватикана, имел связь с Шелёнжеком и Кукурудзинским, по заданию которых проводил активную антисоветскую работу по насаждению католицизма в Советском Союзе, и с этой целью распространял католическую религиозную литературу среди советской молодёжи. По заданию Кукурудзинского достовлял епископу Шелёнжеку сведения, собранные на территории Каменец–Подольской епархии с целью передачи этих сведений в Ватикан. Кроме того, Беня обвинили в том, что он, якобы, предоставлял Шелёнжеку информацию о политических событиях, происходивших в западных областях Советской Украины с 1939 по 1941 г. Будучи антисоветски настроенным, проводил агитацию, направленную против мероприятий партии и Советского правительства”. Шестого мая 1946 года Особым Совещанием (ОСО) при Министре Внутренних Дел СССР, Александра Беня за измену родине осудили на пребывание в исправительно–трудовом лагере[65] сроком на 8 лет.[66] Отбывал он наказание в Казахстане, где работал на строительстве фабрики. Освободили Александра Беня 26 января 1953 года. До 1956 года продолжал проживать на территории Казахстана. Пятого ноября 1956 года Александр Бень не воспользовался возможностью уехать в Польшу.[67] В конце 1956 года вернулся в г. Каменец–Подольский и поселился на Польских Фольварках у гражданки Ковальской.[68] К сожалению, советская власть отказала ему в регистрации. Поэтому священник был вынужден вернуться в Казахстан. Проводил душпастырскую работу на территории Казахстана и Сибири. В 1972 году в Казахстане вышел на пенсию. Там же в 1975 году получил официальное разрешение на проведение душпастырской работы.[69] Его деятельность приготовила почву для создания в 1991 году административной структуры римо–католической Церкви на территории Казахстана. В мае 1991 года Александр Бень ездил в Польшу на встречу со святейшим отцом Иоанном Павлом II (1920–2005).[70] Умер Александр Бень в г. Перемышле 1 июня 1991 года от инсульта. Его похоронили на кладбище монахов–францисканцев в Кальварии Пацлавской.[71] 

Боярчак Ян Юзефович родился 10 мая 1905 года в Кунуве. В 1927 году добровольно оставил учёбу на ветеринарном факультете г. Варшавы. В 1928 году вступил в духовную семинарию в г. Львове. Двадцать шестого апреля 1932 года Ян Боярчак был рукоположен архиепископом Болеславом Твардовским в сан священника. С 1932 по 1941 год работал в Вонзовницах, Подгайцах, Бубрце, Борщове, Новоселице – населённых пунктах над р. Збручом.[72] В конце 1941 года приехал в г. Каменец–Подольский.[73] Тут священник занимался душпастырской работой как среди римо–католиков, так и греко–католиков. Новой оккупационной власти не понравилась активная деятельность Боярчака. Второго октября 1941 года Яна Боярчака арестовало гестапо. Поводом для ареста стала антифашистская агитация, которую проводил священник среди прихожан. Предположительно 5 октября 1941 года Ян Боярчак был  расстрелян. Похоронили его в г. Каменце–Подольском возле полицейской комендатуры.[74]         

  Дворжецкий Владислав Станиславович родился в 1874 году в с. Бобичи на Волыни. В советских архивных материалах его фамилия (в русскозычной транскрипции) звучала как Дворжецкий, а в польских документах – Dworzecki. Дворжецкий закончил Житомирскую духовную семинарию, а позже вступил в Духовную Академию в г. Петербурге в титуле магистра богословия. В 1899 был году возведён в сан священника.[75] С 1904 по 1906 года преподавал в гимназии в г. Остроге на Волыни. С 1907 года стал администратором прихода Дидовщизна в деканате Сквира. А с 1914 по 1920 год был администратором тринитарского костёла Святой Троицы в г. Каменце–Подольском. В 1920 году каменец–подольский епископ Пётр Маньковский (1866–1933) назначил Дворжецкого официалом епископского суда и советником.[76] В 1922 году в г. Каменце–Подольском был впервые арестован советской властью за сокрытие церковных ценностей во время конфискаций в храмах. Второго сентября 1922 года в числе ещё пятерых священников был приговорён к высшей мере наказания – расстрелу. Но вскоре приговор был заменен пятью годами тюрьмы – очевидно, большевистское правительство побоялось обострять отношения с Европой после подписания Рижского мирного договора. Этот документ, подписанный Польшей и Советской Россией 18 марта 1921 г., давал католикам повод надеяться на отмену некоторых правовых актов, репрессивных по отношению к РКЦ. Спустя некоторое время Владислав Дворжецкий был освобождён из–под стражи. К сожалению, Дворжецкого арестовывали в г. Каменце–Подольском ещё трижды. Но под давлением, оказываемом местными прихожанами на представителей ГПУ, его постоянно отпускали. Прихожане любили своего духовного наставника, который умел их поддержать в тяжёлые времена. Несмотря на запреты и тяжёлую болезнь, Владислав Станиславович старался исправно выполнять свои обязанности. Вера давала ему силы. „Каждое торжество в Костёле вносит в души людские известные моральные силы. Приближающийся праздник Рождества Христова укрепляет нас, несомненно, чтобы Бог дал нам поддержку и укрепил нас в эти тяжёлые времена”,[77]– писал 21 декабря 1927 года Дворжецкий в письме генеральному викарию Каменец–Подольской епархии Яну Свидерскому. Священник проводит активную просветительскую роботу среди прихожан и духовных лиц. В документах архива Хмельницкой области хранится свидетельство того, что в 1927 году Дворжецкий Владислав Станиславович проводил в г. Хмельницком реколлекции для духовенства.[78]  

Естественно, такая активная жизненная позиция не могла не возмутить представителей власти. В очередной раз священника арестовали 6 января 1930 года в том же г. Каменце–Подольском. Отсюда его отправили под специальным конвоем в г. Киев. Владислава Дворжецкого ГПУ обвинило по статьям 54–10 и 88 Уголовного Кодекса УССР. Они гласили, что священник оказывал „систематическое противодействие акциям советской власти на фронте культуры, систематические антисоветские действия среди местного польского населения, участвовал в контрреволюционной организации священников на Украине, посылал специальных курьеров к епископу Петру Маньковскому в Польше, отправил тайное письмо к папскому нунцию в Варшаве, запрещал молодёжи вступать в комсомол и тому подобное”.[79] Двенадцатого мая 1930 года решением судебной „тройки” при Коллегии ГПУ УССР в г. Киеве Владислава Дворжецкого приговорили к 10 годам лишения свободы. Отбывал наказание в лагере Медвежьегорска в Карело–Финской ССР. Но, спустя шесть лет (16 апреля 1936 года), его, как инвалида III группы (синдром Паркинсона) возвратили в г. Каменец–Подольский под присмотр местного НКВД. Дворжецкий не мог покидать г. Каменец–Подольский и не имел права проводить душпастырскую роботу. Всё дальнейшее время, вплоть до начала войны, проживал он в г. Каменце–Подольском по адресу: ул. Карла Маркса, 20.[80]  

С первых дней оккупации священник возобновил свою деятельность в меру своих физических возможностей. Достоверных сведений о его деятельности в этот период нет. Но донесения НКВД, датируемые маем 1947 года, свидетельствуют, что Владислав Дворжецкий уже несколько лет парализован[81] и не может встать. Но, несмотря на это, он до последних дней своей жизни исповедывал и освящал продукты.[82] Умер Дворжецкий Владислав Станиславович в марте 1949 года. Похоронили его в с. Зиньковцы, недалеко от г. Каменца–Подольского.[83] В годы перестройки в СССР священник был реабилитирован (18 июня 1989 года) посмертно на основании статьи №1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года „О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40–х и начала 50–годов”.[84] 

Жуковский Михаил Тимофеевич родился 15 февраля 1899 года в с. Дубынка, около г. Каменца–Подольского.[85] После окончания Каменец–Подольской гимназии в 1918 году вступил в духовную семинарию в г. Житомире. Война и последующие события в украинских землях привели к тому, что в 1919 году он прекратил учёбу в Житомирской семинарии и переехал в Польшу. Там вступил в Тарновскую семинарию, после окончания которой, 8 июля 1923 года в г. Бучаче принял сан священника из рук архиепископа Петра Маньковского (1866–1933).[86] С 1923 по 1926 год работал викарием в г. Бучаче.[87] С 1926 по 1930 год учился на богословском и педагогическом факультетах Люблинского Католического Университета.[88] В сентябре 1930 года Михаил Тимофеевич был назначен управляющим начальными школами в г. Сарны, на Волынском Полесье. С сентября 1937 года выполнял обязанности учителя религии в г. Ковеле, а в начале Второй мировой войны там же, временно, исполнял функцию викария.[89] В августе 1940 года перешёл работать в приход Засмыки[90] (Ковельського района Волынськой области). Как свидетельствуют документы ГАХмО, священник Жуковский во время Второй мировой войны работал на оккупированной территории, суду и репрессиям не подвергался.[91]   В 1942 году Михаил Тимофеевич просил епископа Адольфа Шелёнжика, чтобы тот направил его работать в г. Каменец–Подольский. Но лишь в 1944 году смог начать своё служение на территории Хмельницкой области. После ареста 28 декабря 1944 года советской властью священника Адольфа Кукурудзинского, Михаил Жуковский работал в Каменец–Подольской епархии генеральным викарием.[92] Не удивительно, что именно Михаил Тимофеевич стал генеральным викарием, поскольку, как свидетельствуют документы ГАХмО, Жуковский был наиболее авторитетным среди других священников, а поэтому все остальные священники хотели, чтобы Жуковский был назначен администратором Каменец–Подольской епархии.[93] Эти же документы свидетельствуют, что священник Жуковский проживал в с. Волковинцах, а одновременно обслуживал г. Каменец–Подольский, с. Мукаров, с. Китайгород, с. Маниковцы, с. Виньковцы, с. Бабехи, с. Зиньков, с. Струга.[94] 

В самом конце 1945 года Жуковский перешёл работать в г. Бар (Винницкая область) и одновременно там стал деканом.[95] В мае 1946 года Жуковский, опасаясь серьёзных преследований, был вынужден покинуть УССР и выехать в Польшу.[96] В Польше он поселился в г. Торуне, в Хэлмской епархии, где работал капелланом в монастыре монахинь Пастерек, капелланом больницы и учителем религии. Умер Жуковский Михаил Тимофеевич 25 марта 1983 года.[97]         

Ковальский Юлиан Викентьевич родился в 1885 году в г. Войнич Краковского воеводств в семье местного сапожника. С 1893 по 1899 год учился в школе. С 1899 года по 1901 год учился в гимназии г. Тарнова. С 1901 года по 1905 учился в гимназии г. Дембицы. В 1906 году Ковальский служил в австрийской армии. С 1908 года по 1913 год работал на разных работах.[98] Некоторые документы говорят, что Ковальский окончил университет и стал монашеским священником Доминиканцем.[99] Но церковные документы, а также собственноручно написанная автобиография, утверждают, что Ковальский в 1913 году вступил в монастырь ордена Воскресенцев в г. Кракове. В Ягеллонском университете окончил теологический факультет. В 1920 году был рукоположен в сан священника. С 1921 года по 1922 год Ковальский продолжил теологические студия в г. Риме.[100] С 1922 по 1933 год работал в Седльцах, Гарволине, Здолбунове, Кракове.[101] С 1933 по 1936 год работал в г. Львове, по улице Пекарской № 57.[102] С 1937 по 1939 год работал в г. Варшаве. С 1939 до осени 1944 год Ковальский был настоятелем монастыря Воскресенцев в г. Львове.[103] Документы ГАХмО также подтверждают, что в годы фашисткой оккупации Ковальский работал на территории Львовской области.[104] С октября 1944 по 1946 год Ковальский был настоятелем в г. Хмельницком.[105] Известно также, что он обслуживал приходы в Гречанах, с. Колыбань, с. Сказинцы, с. Шаровка, г. Деражня, г. Красилов, г. Староконстантинов.[106] В мае 1946 года Ковальский уехал в г. Львов,[107] а чуть позже в Польшу. С 1946 по 1970 год Ковальский работал в Гданьске, Бреннике, Вильканове, а с 1970 года был капелланом у монахинь в Идзикове. Умер Ковальский Юлий Викентьевич в 1979 году.[108]  

Козич Раймонд Казимирович родился в 1888 году в с. Сувалки[109] (Подлясское воеводство) Рукоположен в сан священника в г. Житомире в 1913 году. Принадлежал к Луцкой епархии.[110] С 1944 по 1946 год работал в г. Полонном.[111] Во время войны в г. Полонном активно действовало Братство Святого Розария („Ружанец”), что вызвало негодование со стороны советских органов, вернувшихся весной 1944 года в Полонное после почти трёхлетней фашистской оккупации. Разумеется, что вскоре священнику Козичу было сообщено Уполномоченным Совета по делам религиозных культов о запрещении существования в г. Полонном массовой организации „Ружанец”.[112] Весной 1946 года священник вынужден был выехать в Польшу.[113] С 1946 года Козич стал настоятелем прихода Щвидница Польска.[114] 

Кукурудзинский Адольф Феликсович родился 17 июня 1894 года в с. Виттово Хмельницкой области. В 1912 году в г. Немирове закончил гимназию. В том же 1912 году вступил в духовную семинарию в г. Житомире, где одновременно выполнял функции фельдшера. Восемнадцатого июня 1917 года принял из рук Луцко–Житомирского епископа Дуб–Дубовского (1874–1953) сан священника. Сразу после рукоположения Кукурудзинский стал викарием в Хмельницком приходе.[115] Позже он работал в г. Луцке, г. Владимире–Волынском, г. Остроге. С 1923 по 1927 год учился в Люблинском Католическом Университете. Защитил докторскую работу по каноническому праву. После защиты доктората Кукурудзинский преподавал в духовной семинарии в г. Луцке. С 1929 по 1931 год Адольф Феликсович был настоятелем прихода Берестечко и прихода Тужиск. С 1932 года Кукурудзинский работал в епископской курии в г. Луцке. После захвата гитлеровцами в 1941 году УССР некоторое время работал на Подолье, откуда вскоре был выслан оккупационной властью.[116] Вскоре после изгнания фашистов 5 июля 1944 года Луцкий епископ Адольф Шелёнжек назначил Кукурудзинского администратором Каменец–Подольской епархии.[117] В г. Каменце–Подольском Кукурудзинский появился только в конце июля 1944 года,[118] где поселился по адресу Карла Маркса, д. № 20. Двадцать восьмого декабря 1944 года Адольф Кукурузинский был арестован.[119] Вскоре после ареста его отправили в г. Киев, где он и предстал перед судом. Священнику инкриминировали уголовные статьи 54–І ”а” и 54–ІІ УК УССР. Его обвиняли в том, что он, „являясь агентом Ватикана, имел связь с Шелёнжеком, по заданию которого собирал политико–экономические сведения на советской территории и нелегальным образом направлял их Шелёнжеку для передачи в Ватикан. В мае 1944 года подготовил донесение в Ватикан о политическом положении дел на Волыни и передал это донесение Шелёнжеку. Возглавляя Каменец–Подольскую епархию, руководил деятельностью агентуры Ватикана, проводившей подрывную работу на советской территории. В соответствии с антисоветской политикой Ватикана, руководил насаждением католицизма в Каменец–Подольской области. Проживая в Польше, являлся членом антисоветской организации ”Акция католическая”, по заданию которой читал лекции и доклады на антисоветские темы. Кроме того, активно сотрудничал с антисоветской газетой ”Жизнь католическая”.[120] Шестого мая 1946 года Особым Совещанием (ОСО) при Министре Внутренних Дел СССР, Адольфа Кукурудзинского за измену родине постановили заключить в исправительно–трудовой лагерь[121] сроком на десять лет.[122] Отбывал наказание в Архангельской области, где работал фельдшером. В декабре 1948 года комиссия врачей признала Кукурудзинского инвалидом. Инвалидность была подтверждена и в мае 1954 года, что, по мнению исследователя Шиманского, послужило поводом к досрочному освобождению 25 сентября 1954 года,[123] – на три месяца раньше срока. Но историк церкви Роман Дзвонковский утверждает, что Кукурудзинский был освобождён лишь 12 апреля 1955 года.[124] После выхода на свободу священник поселился в с. Токаровка Житомирской области. В Токаровке Кукурудзинского укрывала от советской власти местная католичка Зигфрида Гнеуш. Там же спустя некоторое время Кукурудзинский встречался со священником Андреем Гладисевичем (1914–1983).[125] В сентябре 1955 года католики попытались добиться, чтобы Кукурудзинский начал работать в г. Хмельнике Винницкой области. Попытка оказалась безуспешной.  Но в январе 1956 года он получил позволение работать в с. Мирополь около г. Полонного. Спустя пять месяцев работы в Мирополе Кукурудзинский обратился к местным властям с просьбой об освобождении от обязанностей священника в этом селе. В 1957 году Кукурудзинский был изгнан в Польшу, где поселился в г. Ополье. Там Адольф Феликсович работал в епископском суде. С 1960 года Кукурудзинский стал капелланом монахинь Убогих Сестер Школьных, а с 1962 года капелланом монахинь францисканок Шпитальных в Прушкове. Умер Кукурудзинский Адольф Феликсович 23 ноября 1970 года в Прушкове около г. Ополя.[126]     

Кучинский Юзеф Антонович родился 4 марта 1904 года в с. Бучки Житомирской области. После окончания четырех классов неполной средней школы, поступил в школу для учителей в г. Житомире. Закончил её, когда ему исполнилось 24 года. В 1924 году нелегально перешёл советско–польскую границу. На границе был арестован польскими пограничниками и посажен в тюрьму. Из заключения ему помог выйти священник Зигмунд Хмельницкий. В г. Луцке Кучинский поступил в духовную семинарию. Четвертого апреля 1930 года в г. Луцке Кучинский принял сан священника. После рукоположения Кучинский работал учителем религии в школах г. Луцка. Очень быстро стал популярным среди детей и молодёжи. В 1935 году Юзефа Антоновича направляют на учёбу в Католический Институт в г. Париже, где в 1937 году он стал доктором социологии.[127] После защиты докторской работал в г. Луцке. После нападения в 1941 году фашистских войск на СССР Кучинский отправился с душпастырской помощью в г. Житомир и г. Славуту (Хмельницкая область). Но вскоре фашистская власть запретила Кучинскому находиться  на этих территориях. Поэтому с 1941 по 1944 год Кучиньский работал настоятелем приходов Дедеркалы и Шумбар Тернопольской области. После того, как советские войска в 1944 году вновь вступили на территорию УССР, по просьбе Луцкого епископа Адольфа Шелёнжека и администратора Каменец–Подольской епархии священника Кукурудзинского, Юзеф Кучинский летом 1944 года возглавил приход г. Красилов (Хмельницкая область). В Красиловском храме он проработал с августа до декабря 1944 года,[128] после чего служил Богу и людям в г. Киеве, г. Харькове, г. Днепропетровске. В г. Днепропетровск Кучинский поселился по адресу ул. Чечеринская, №14, кв. 2.[129] Но уже через месяц 18 января 1945 года Кучинский был арестован и отправлен в г. Киев. Как и большинство других священников, его обвинили по статьям 54–І ”а” и 54–ІІ УК УССР. Шестого мая 1946 года Особым Совещанием (ОСО) при Министре Внутренних Дел СССР, Юзефа Кучинского за измену родине сослали в исправительно–трудовой лагерь сроком на 10 лет.[130] Отбывал наказание в Воркуте. Был освобождён 16 октября 1954 года без права покидать Воркуту. И лишь  16 мая 1956 года священник смог уехать из Воркуты и поселиться в июне 1956 года в Казахстане. В декабре 1958 года Кучинского вновь арестовывают, а уже 25 февраля 1959 года его сослали на 7 лет в Сибирь. Был освобождён спустя шесть лет: 9 декабря 1965 года. В феврале 1966 года Кучинский приехал в г. Бар[131] (Винницкая область), где проводил активную душпастырскую работу.[132] Кучинский также обслуживал с. Лучинец и с. Вербовец. Несмотря на слежку и тотальный контроль со стороны советской власти, Кучинский активно продвигал идею открытия не только приходов, но и деканатов.[133] Умер Кучински Юзеф Антонович 13 марта 1982 года в с. Вербовец, где спустя три дня (16 марта 1982 года) и был похоронен.[134] 

Лукац  Михал (?–?). В документах ГАХмО упоминается лишь фамилия и имя этого словацкого военного капеллана. 

Маколондра Лука Михайлович родился в 1910 году в с. Ричке Львовской области.[135] В 1935 году закончил богословский факультет в г. Львове, получив степень магистра богословия. Там же  в 1935 году Лука Михайлович принял рукоположение в сан священника.[136] Сначала выполнял функции администратора в приходе Скалат.[137] Позже работал настоятелем в г. Краснэ Львовской области.[138] В середине июля 1944 года подвергся нападению со стороны УПА, и лишь благодаря заступничеству греко–католического священника Лука Михайлович был спасён.[139] С 1944 по 1946 год работал в г. Сатанов (Хмельницкая область).[140] Репрессиям не подвергался.[141] Пребывая на Подолье, он оценивал свою работу как „прекраснейший взлёт в своем священстве”.[142] В 1946 году Маколондра вынужден был уехать в Польшу. В 1946 году получил приход Хомонжа, Малошин, Малчице в Шлёнском воеводстве, где был деканом деканата Щреда Шленска. В 1964 году стал настоятелем прихода в Яшкотле с резиденцией в Смольце.[143] Умер Маколондра Лука Михайлович 6 июня 1998 года во Вроцлаве.   

Милевский Доминик Иосифович родился 14 июня 1898 года в с. Дубровое Гродненской области. В 1929 году в г. Луцке Милевский окончил духовную семинарию и был рукоположен в сан священника.[144] Далее Доминик работал викарием в г. Клевань Ровенской области, а с 1931 по 1932 год  был настоятелем прихода Рафальдовка. С 1932 по 1943 год работал настоятелем в с. Глубочки Ровенской области.[145] С 1941 по 1943 года Доминик Милевский периодически приезжал в г. Славуту (Хмельницкая область) с душпастырскими визитами.[146] В годы фашисткой оккупации Милевский был капелланом партизан, жил вместе с ними в лесу.[147] В 1943 году неизвестные сожгли костёл в с. Глубочки,[148] после чего Милевский переехал в Славуту, где и обслуживал свой приход.[149] Для того, чтобы иметь возможность исполнять обязанности священника, необходимо было пройти процесс регистрации в советских органах. Поэтому 20 февраля 1945 года Милевский зарегистрировался как служитель культа при католической религиозной общине г. Славуты. Кроме Славуты Милевский обслуживал города Изяслав и Шепетовку. Репрессиям Милевский не подвергался,[150] но под давлением репрессивных советских органов в конце 1945 года Доминик Иосифович выехал в Польшу.[151] В ноябре 1945 года приехал в Шпротаву. Там поселился в частном доме на ул. Конопницкой, поскольку в приходском доме жил немецкий священник.[152] Умер Милевский 20 февраля 1981 года в Качорове Вроцлавской архиепархии.[153]      

Музыка Яцек Барткович родился в 1889 году в г. Белев Тернопольской области. Закончил гимназию и университет.[154] В 1915 году в г. Львове Музыка был рукоположен в сан священника.[155] С 1915 по 1919 год работал викарием в с. Свеже. С 1919 по 1921 год обслуживал приход в Куликове. С 1930 года стал настоятелем прихода Токи Тернопольской области.[156] По возращении советской власти на Подолье в 1944 году, Музыка переехал в г. Красилов (Хмельницкая область).[157] Репрессиям он не подвергался,[158] но вскоре вынужден был  выехать в Польшу, где с 1946 по 1951 год Музыка работал во Вроцлаве–Лещнице. С 1951 по 1958 год служил в приходе св. Катерины в Лютыне. Умер Музыка Яцек Барткович в Лютыне в 1966 году.[159] 

Ольшанский Ян Янович родился 14 января 1919 года в с. Гутысько Бродского района Тернопольской области.[160] С 1926 по 1938 год учился в начальной школе (7 классов) и в гимназии города Броды Львовской области.[161] В 1938 году Ольшанский вступил во Львовскую духовную семинарию и на Богословский факультет университета Яна Казимира.[162] Тридцать первого декабря 1939 года семинарист Ольшанский во Львовском кафедральном соборе принял тонзуру. Первого октября 1942 года стал субдиаконом, а 8 ноября 1942 года стал диаконом. Сан священника Ольшанский принял 15 ноября 1942 года в семинарийном храме из рук архиепископа Болеслава Твардовского.[163] С 1942 по 1944 год  Ян Ольшанский работал викарием в приходе Качановка Тернопольской области. Четвертого октября 1944 года администратор Каменец–Подольской епархии священник Адольф Кукурудзинский назначил его настоятелем в г. Городок Хмельницкой области.[164] В г. Городке он служил в часовне на кладбище, поскольку францисканский храм был взорван советской властью в середине тридцатых годов.[165] Кроме г. Городка Ольшанский обслуживал такие населённые пункты: Фельштын, Ярмолинцы, Шаровка, Кутковцы, Купин, Сказинцы, Зиньковцы, Черче.[166] Пятого апреля 1945 года декан римо–католического костёла г. Бар священник Михаил Жуковский назначил священника Ольшанского администратором католического прихода в г. Каменце–Подольском.[167] К октябрю 1946 года Ольшанский остался единственным трудоспособным священником на территории современной Хмельницкой области. К этому времени он проживал на окраине г. Хмельницкого в Гречанах. В радиусе 100 километров не было ни одного священника.[168] В конце 1946 года в результате  шантажа и угроз со стороны советской власти Ольшанский уехал в г. Львов. Там он был назначен викарием прихода Матери Божьей Снежной, а также помогал в базилике Успения Пресвятой Богородицы. В г. Львове Ольшанский служил не только римо–католикам, но и греко–католикам. В 1948 году советская власть потребовала, чтобы Ольшанский покинул г. Львов. Возвращаясь на Подолье, Ян Ольшанский прекрасно сознавал, что будет лишён  поддержки, но он также понимал, что Подолье крайне нуждается в духовном наставнике. Приехав в г. Городок, Ольшанский планировал тут продолжать прерванное два года назад возрождение религиозной жизни. По окончании Второй мировой войны советская власть требовала, чтобы католические священники проживали только в областных городах, дабы иметь возможность тотального контроля их деятельности. Поэтому священнику Ольшанскому не разрешили остаться в г. Городке, а направили в областной центр –Хмельницкий. Однако, после того, как однажды ночью на него напали неизвестные, он потребовал от представителей власти, чтобы ему разрешили вернуться в г. Городок.[169] Кроме того, о возращении Ольшанского в г. Городок просили светские верующие Городка. Советская власть разрешила Ольшанскому переехать в г. Городок. В г. Городке он опять служил в часовне на кладбище, хотя эта часовня уже находилась в аварийном состоянии. Несмотря на притеснения и всякого рода препятствия со стороны властей, Ольшанский проработал в г. Городке до 1959 года.[170] Но активная религиозная деятельность священника, а особенно уроки религии для детей, привели к тому, что священника Ольшанского по личному приказу первого секретаря райкома Щербатой изгнали из этого районного центра в глухое село Маниковцы, что в 100 километрах от г. Городка. В Маниковцах Ольшанский поселился в бедном доме одной из местных католичек. Служил он в часовне на кладбище, которую открыли местные жители с приходом фашистских войск. Даже после войны эта часовня оставалась открытой.[171] Со временем в с. Маниковцах и ещё в некоторых местностях Подолья Ольшанский построил новые католические храмы.[172] В Маниковцах, как и в Городке, священник проводил активную религиозную деятельность. Вот как это описывает Уполномоченный Совета по делам религии при Совете Министров УССР по Хмельницкой области: „ксёндз маниковецкой церкви Ольшанский Я. Я. привлекает к обслуживанию культа несовершеннолетних, практикует выезд с ними в другие приходы”.[173] Кроме этого он приезжал с религиозными практиками во многие католические общины Хмельницкой области.[174] Ольшанский неофициально ездил в больницы, где он в коридорах и на лавочках в больничном саду часто исповедовал верующих, находящихся на лечении. Вся эта деятельность привела к тому, что священник был предупреждён об ответственности за нарушение законодательства о религиозных культах, выразившееся в проведении обряда в государственном учреждении.[175] Но благодаря поддержке священника Антония Борисовича (1893–1966) из Гречан (окраины г. Хмельницкого), который был исповедником у Яна Ольшанского, активная религиозная жизнь в области не прекращалась. Ян Ольшанский служил Богу и людям в Маниковцах до развала СССР в 1991 году. А 16 января 1991 года святейшим отцом Иоанном Павлом II (1920–2005) священник Ян Ольшанский был назначен епископом Каменец–Подольской епархии. Рукоположили его в сан епископа 2 марта 1991 года в базилике г. Львова. Сначала епископ Ян Ольшанский руководил огромной епархией, которая простиралась на площади 277,7 тысячи квадратных километров, поскольку к историческим территориям Каменец–Подольской епархии была ещё добавлена юго–восточная часть Украины с Крымом. Первым среди римо–католических епископов независимой Украины Ян Ольшанский основал 1 октября 1991 года в своей епархии высшую духовную семинарию в г. Городке, которая 9 августа 1996 года стала филиалом Богословского факультета Латеранского Университета в г. Риме. Кроме того, епископ Ольшанский основал для светских верующих Институт Богословских Наук в том же г. Городке. В 1993 году президент Польши Лех Валенса наградил Яна Ольшанского Орденом Кавалерского Креста за заслуги перед Польшей. Через четыре года Ольшанский получил награду католического общества „Civitas Christiana” за героическое служение Богу, Церкви и людям.[176] Умер Ольшанский Ян Янович 4 мая 2002 года в г. Каменце–Подольском. Похоронен в подземельях кафедрального собора.[177] 

Олень Анатолий (?–?).  Известно, что этот священник в 1943 году пришёл работать в г. Городок Хмельницкой области.[178]  

Сокул Тытус (1910–?). Известно, что этот францисканский священник с весны 1944 года работал в одном из приходов над р. Збруч. К сожалению, более подробная информация отсутствует.[179]  

Туркевич Юзеф (?–1941). Осенью 1941 года начал своё служение в городе Каменец–Подольский.[180] Второго октября он был арестован гестапо, а уже 5 октября 1941 года священник был расстрелян. Поводом к аресту и расстрелу стала антифашистская агитация. Похоронили священника в г. Каменце–Подольском возле полицейской комендатуры.[181]

Фольцик Марьян родился 11 октября 1908 года в г. Львове. Учился во Львовской духовной семинарии. Двадцать четвертого июня 1934 года был рукоположен в сан священника архиепископом Болеславом Твардовским. Во время Второй мировой войны работал викарием в приходе св. Эльжбеты в г. Львове.[182] Некоторое время пребывал под арестом у гитлеровцев.[183] В 1942 году по просьбе военного капеллана и прихожан Гречанской общины Фольцик был направлен Львовским архиепископом Болеславом Твардовским в Хмельницкую область. Своё служение в Гречанской римо–католической общине (сейчас Гречаны – микрорайон г. Хмельницкого) священник продолжил до 1944 года.[184] В эти тревожные годы фашистской оккупации Фольцик Марьян совместно со священником Владиславом Терликовским (1912–1975) выезжал на юг Украины, где обслуживал религиозные общины в околицах г. Одессы.[185] По окончании Второй мировой войны Фольцик, как и большинство священников, под давлением советских органов, уехал в Польшу. В 1948 году он предложил свою помощь в душпастырстве своему бывшему львовскому настоятелю священнику Залучковскому, который работал в Щецине.[186] Первого августа 1948 года священник Фольцик был назначен викарием в приход Святого Семейства, а позже – в приход св. Станислава Костки. Вскоре (3 июля 1956 года), по собственному желанию, перешёл работать в маленький сельский приход в Колбаскове под Щецином. Через год, 26 июня 1957 года Фольцика назначили администратором прихода в Мендзыздрое. В конце сентября 1962 года, по собственному желанию и в связи с ухудшением состояния здоровья он был освобождён от должности администратора прихода в Мендзыздрое, после чего переехал в Слупск и поселился на территории прихода св. Оттона. В Слупске как резидент Марьян Фольцик помогал в душпастырстве, а также был капелланом у монахинь Францисканок от Пресвятых Даров.[187]