Символ,
N026,1991
1539. В продолжение трех
месяцев.
Каким образом было установлено
Общество
1. В конце поста, когда приблизился час
расставания и мы должны были распрощаться и расстаться, а
именно к этому были устремлены все наши помыслы: как можно
скорее достичь той цели, какую мы себе поставили и о которой
столь долго размышляли - и чего столь пламенно желали, - мы
решили собираться в продолжение тех дней, что оставались до
нашей разлуки, и обсуждать между собой смысл нашего
призвания и правило жизни. Мы совершили это несколько раз.
Среди нас были французы, испанцы, савояры, кантабрийцы: наши
мнения расходились относительно нашего устроения, и у всех
нас был лишь один помысел и одно желание - «познавать, что
есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Римлянам,
гл. 12, ст. 2), соответственно сути нашего призвания; однако
несколько разноречивых мнений было высказано относительно
наиболее пригодных и действенных способов делания как для
нас, так и для нашего ближнего. Однако не стоит удивляться
тому, что эти разноречивые мнения были высказаны среди нас -
слабых, нестойких людей, ведь и сами апостолы, князья и
«столпы» святой Церкви и прочие достигшие совершенства
люди, с которыми мы не достойны сравниваться (даже в
наименьшем), расходились во мнениях, а порой даже
противоборствовали; они оставили писания, в которых
содержатся разноречивые мнения. Итак, и у нас тоже были
разноречивые мнения, и мы желали и старались обрести путь,
свободный от каких-либо препятствий и, шествуя по нему,
принести жертву всесожжения нашему Богу таким образом,
чтобы наша самость уступила место его хвале, его чести и его
славе. В конечном счете все вместе мы решили и постановили
предаться - с большим, чем обычно, рвением - молитве,
покаянию и богомыслию и со всей возможной тщательностью -
все оставив - «возложить на Господа заботы наши» (Псалом 55,
ст. 23); мы уповали на то, что Тот, Кто столь благ и щедр,
не отказывает в благодати благоразумия не только всякому
человеку, умоляющему Его в смирении и простоте сердца, но
даже дает ее «всем просто и без упрека» (Поел. Иакова, гл.
1, ст. 5), не оставит нас и даже по милости Своей
споспешествует нам «несравненно больше всего, чего мы просим
или о чем помышляем» (Ефесянам, гл. 3, ст.
20).
2. Итак, мы начали прилагать все наши
человеческие усилия и предлагать друг другу некоторые
вопросы, которые требовали внимательного, осторожного и
трезвого рассмотрения. Обычно на протяжении дня мы вникали в
эти вопросы, богоразмышляли над ними и углублялись в них
также и через нашу молитву. Вечером же каждый из нас
раскрывал другим то, что ему казалось наиболее справедливым
и подходящим, дабы все вместе мы пришли к некоему более
надежному мнению, которое было рассмотрено и, благодаря
наиболее убедительным доводам, одобрено наибольшим числом
участвующих.
3. В первый вечер, когда мы собрались
вместе, был предложен следующий вопрос: после того, как мы
предложили и посвятили свои жизни и свои личности Господу
нашему Христу и Его истинному и законному Наместнику на
земле, будет ли духовно лучше, дабы он располагал нами и
посылал нас туда, где, по Его рассуждению, мы принесем
наибольший плод среди турок, индейцев, еретиков, среди любых
других людей - неважно - верных или неверных; итак, духовно
рассуждая, будет ли лучше сохранять между нами столь тесную
и прочную связь, превращающую нас в единое тело, которое
никакая физическая разлука, какой бы великой она ни была,
не способна разъединить? Или же это принесет меньшую
духовную пользу? Приведем следующий пример: в ближайшем
будущем Верховный Понтифик пошлет с миссией в Сиенну двух
наших братьев; должны ли мы печься о тех, кто туда пойдет,
как и они о нас, и оставаться в полном общении друг с
другом, или же мы должны заботиться о них не больше, чем о
тех, кто находится вне Общества?
В конце концов мы дали утвердительный
ответ на это вопрошание: поскольку всемилостивый и
всепрощающий Господь благоволил собрать и соединить нас -
нас, столь слабых и вышедших из столь разных стран со столь
различными культурами, мы не должны разрушать то, что Бог
собрал и соединил, но скорее утверждать и укреплять -
объединяясь в единое тело: мы будем заботиться друг о друге
и общаться между собой ради вящего процветания душ тех, к
кому мы направимся; ибо, по сравнению с разобщенными и
разбросанными по разным местам силами, объединенные силы
обладают большей крепостью и энергией для осуществления
всякого трудного благого начинания. И тем не менее
относительно всего сказанного и имеющего быть сказанным мы
желаем, чтобы люди поняли, что мы ничего не утверждаем от
себя и по собственному вдохновению, но только то, и чем бы
оно ни было, что Бог положит нам на душу, а Апостольский
престол утвердит и одобрит.
4. После того как был окончательно решен
этот вопрос, возник новый более трудный вопрос, потребовавший
не меньшего рассмотрения и не меньшей осторожности: принеся на
всю жизнь обеты целомудрия и нестяжания перед лицом
преподобнейшего легата его Святейшества, когда мы пребывали в
Венеции, будет ли духовно лучше принести третий обет -
послушания одному из нас, дабы мы смогли с большей чистотой,
большей хвалой и более достойно исполнять во всем волю нашего
Господа Бога и вместе с тем державную волю и повеления его
Святейшества, которому мы предложили от всего сердца все нам
принадлежащее: волю, ум, силы и так далее?
5. Решая этот вопрос, мы провели многие
дни в непрестанной молитве и размышлениях, но ни к чему не
пришли; поэтому мы начали, уповая на Господа, обсуждать
между собой те или иные средства, способные лучше разрешить
этот вопрос.
И прежде всего: духовно рассуждая, лучше
ли - всем удалиться в пустыню и оставаться там тридцать или
сорок дней, предаваясь богомыслию, посту и покаянию, дабы
Господь удовлетворил наши желания и внедрил в наши умы
решение этого вопроса? Или же трое или четверо из нас, во
имя всех, должны с той же целью удалиться в пустыню? Или же,
если никто не должен уходить в пустынное место, можем ли мы,
оставаясь в Риме, отвести половину дня исключительно нашему
делу, чтобы с большим удобством и более глубоко предаваться
богомыслию, размышлению и молитве, а остаток дня посвятить
нашим обычным служениям - проповеданию и
исповеданию?
6. В конце концов, изучив и рассмотрев все
эти возможности, мы решили оставаться в Риме, прежде всего
по двум причинам. Во- первых, мы желали избежать толков и
соблазнов в городе, среди людей, которые бы рассудили и
подумали (ведь обычно людям свойственно судить легковесно),
что мы сбежали, или что мы затеяли нечто новое, или что у
нас нет ни твердости, ни постоянства в предпринятом нами
деле. Во-вторых, мы не желали подвергать риску, в случае
нашего отсутствия, то, что на наших глазах начало приносить
преизобильный плод в исповедях, проповедях и прочих духовных
служениях, плод столь изобильный, что, будь нас вчетверо
больше, и то мы не смогли бы, как, впрочем и теперь,
удовлетворить нуждам всех.
Вторая возможность, которую мы начали
обсуждать, дабы найти путь к решению, заключалась в
обращенном ко всем и каждому предложении внутренне
подготовиться трояким образом.
Во-первых: каждый будет готовиться, [то
есть] отдаваться молитве, покаянию и богомыслию, и
постарается обрести «мир и радость во Святом Духе» во всем,
что касается послушания, усиливаясь сделать все от него
зависящее, чтобы более устремиться не к начальствованию, а
к послушанию, при условии, что при этом будет воздаваться
равная слава Богу и равное восхваление Его
Величия.
Второй образ внутреннего приуготовления:
ни один из членов братства не будет говорить об этом [речь
здесь идет о послушании. - Прим.ред
.]
с другими и ни у кого не будет узнавать о причинах выбора;
таким образом позиция каждого не будет определяться
убеждением другого, понуждающим или склоняющим скорее
послушаться или же нет, или наоборот; и каждый будет искать
лишь того, что откроется ему в молитве и богомыслии как
духовно наиболее подходящее.
Третье: каждый будет смотреть на себя как
на внешнего по отношению к нашему братству и не
притязающего когда-либо быть принятым в него; таким образом
и благодаря этому он, безусловно, не будет - под влиянием
своих чувств - мыслить и рассуждать скорее так, а не иначе,
но, будучи как бы внешним, он в полной свободе выскажет свое
мнение относительно предложенного вопроса: послушаться или
не послушаться; и наконец, он подтвердит и утвердит на
основе собственного суждения то, что, по его мнению,
послужит вящей славе Божьей и более надежно сохранит
Братство.
7. При таком внутреннем предрасположении,
мы установили следующий порядок. На следующий день все мы
соберемся, готовые изложить всевозможные возражения,
всевозможные доводы против послушания, которые каждый из нас
- в частном порядке - нашел благодаря размышлению,
богомыслию и молитве.
По очереди каждый изложил то, что ему
открылось. Один, например, сказал: создается впечатление,
что слово «подвижничество» или «послушание» получает в
народе христиан не тот прием, какой оно заслуживает, - по
нашей вине и я силу наших грехов. Другой же сказал: если мы
желаем жить в послушании, тогда, возможно, Верховный
Понтифик принудит нас жить по иному, уже существующему и
утвержденному, уставу; и тогда, из-за того что мы не получим
возможности и поприща трудиться ради спасения душ,
единственной цели, к какой мы стремимся после заботы о нашем
собственном спасении, все наши желания окажутся тщетными,
желания, которые, как нам кажется, были благословлены
Господом Богом. Третий же сказал: если мы начнем послушаться
кому-либо, тогда меньшее число людей войдет в наше братство
для истовой работы на ниве Господней; к тому же истинных
работников мало, а жатва весьма обильна, и многие (по
слабости и нестойкости человеческой) ищут здесь «своего, а
не того, что угодно
Иисусу Христу» (Филиппийцам, гл. 2, ст.
21), а не полного самоуничижения. И четвертый, и пятый и
так далее высказались по-иному, перечисляя возражения против
послушания.
На другой день собеседование развивалось в
противоположном направлении: были представлены все
преимущества и блага послушания, которые каждый обрел в
молитве и богомыслии; и каждый по очереди изложил то, о чем
он размышлял, или приводя посылку к абсурду, или же прямо -
через утверждение.
Например, один из нас привел нечто к
абсурду и невозможности следующим образом: если нашему
братству будет поручена некая задача для исполнения, без
сладчайшего ига послушания, никто по-настоящему не возложит
на себя тяжесть исполнения, сбросит свой груз на другого,
что мы не раз испытали на опыте. И еще: если наше братство
окажется без послушания, оно не сможет долго ни
продержаться, ни сохраниться, что противоречит нашему
изначальному намерению - навечно сохранить наше Братство.
Любое братство надежнее всего сохраняется послушанием;
следовательно, оно представляется нам необходимым - прежде
всего нам, принесшим обет постоянного нестяжания и
неизменно и постоянно пребывающим в трудах земных и
духовных, малоблагоприятствующих сохранению нашего
Братства.
Другой, следуя путем утверждения, сказал:
послушание лежит в основе героических поступков и
добродетелей, даже в обычных обстоятельствах.
Действительно, тот, кто поистине живет в послушании, в
полной мере готов исполнить то, что ему прикажут, идет ли
речь о чем-то весьма трудном или же о том, что сопряжено со
стыдом и насмешкой и делает нас «позорищем для мира» (1
Коринфянам, гл. 4, ст. 9): например, если меня заставят
ходить по улицам и общественным местам обнаженным или в
непривычных одеяниях; и даже если этого никогда не прикажут
сделать, тот, кто вполне готов исполнить это, отвергнув
собственное суждение и всю свою волю, неизменно будет
причастен к геройству, а это еще более увеличит его заслугу.
И еще: ничто так не сокрушает гордыню и высокомерие, как
послушание; ибо гордыня превыше всего ставит свое
собственное суждение и свою собственную волю и никому не
уступает, «входя в великое и недосягаемое» (см. Псалом
131/130/, ст. 1); наоборот, послушание ведет сражение в
противоположном смысле, ибо оно всегда следует суждению и
воле другого, оно всему уступает и теснейшими узами связано
со смирением - врагом гордыни. И еще: хотя мы предались в
полное послушание Понтифику и Высшему пастырю, каждый из нас
и все наше Братство, тем не менее он не сможет заниматься
нашими личными обыденными делами; а если бы и смог, это ему
не подобает.
7.
Итак, на протяжении многих дней
мы рассмотрели под разными углами зрения великое множество
вопросов, касающихся решения проблемы, взвешивая и изучая
наиболее весомые и действенные доводы, не оставляя наших
обычных дел - молитву, богомыслие и размышление. В конце,
по благопоспешествующей благодати Господа, мы вынесли
решение - не большинством голосов, но и без того, чтобы хотя
бы у одного из нас было противоположное мнение: для нас
духовно более прилично и необходимо оказывать послушание
одному из нас, дабы мы смогли лучше и точнее осуществить
наши изначальные желания: во всем исполнять Божью волю;
далее, обеспечит!, более надежное сохранение Братства; и
наконец, смочь достойным образом позаботиться об исполнении
всех тех частных дел, которые нам представятся, - как
духовных, так и земных.
8. И сохраняя то же правило и тот же
способ рассмотрения для изучения всего прочего, всякий раз
подвергая исследованию противоположные точки зрения, мы
углублялись в эти и другие вопросы на протяжении примерно
трех месяцев - от начала поста и до праздника Иоанна
Крестителя включительно. В этот лень все было мирно
закончено и завершено и согласие проникло в душу каждого из
нас, хотя и не без множества бдений, молений и страданий
душевных и телесных - прежде чем мы пришли к этому
заключению и решению.
|