ПУТЬ МЕДИТАЦИИ
IV
Я говорил, что
первый шаг при медитации состоит в освобождении от
беспокойств, страхов и в осознании разного рода. И я
ссылался на слова Иисуса: «Посему говорю вам, не заботьтесь
для души вашей…». В ответ на это я могу услышать: «Очень
хорошо! Это звучит прекрасно. Но возможно ли? Могу ли я
избавиться от страхов и беспокойств? В конце концов, любой
психолог скажет вам, что беспокойство глубоко укоренилось в
человеческой душе, пропитало память, при каждом удобном
случае возвращая ее к первому крику, который мы издали, едва
появившись из чрева. А когда мы проходим через слои сознания
при медитации, новое беспокойство, или старое – подавленное,
– поднимется к поверхности ума… И вы говорите мне, что надо
просто сидеть и отпускать его! Так ли уж это
просто?»
Тоже правильное
возражение. И в ответ на него я должен снова сослаться на
Нагорную проповедь, которая подчеркивает один очень важный
момент: «Если же траву полевую, которая сегодня есть, а
завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче
вас, маловеры! … Отец ваш небесный знает, что вы имеете
нужду…» (От Матфея, 6:30,32). Иисус говорит здесь о вере, о
том, что ваш Отец заботится о вас, что он защищает вас, что
вы любимы. Да, вы можете быть величайшим грешником в мире.
Вы можете совершить самые гнусные преступления; но вы
все-таки любимы вашим Отцом, кто «повелевает солнцу Своему
восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных
и неправедных» (От Матфея, 5:45). И я могу отпустить
беспокойство, как и сознание своей греховности, будучи
любимым, расти, приобретать большую глубину и становиться
непоколебимым источником силы.
Иисус выразил это
очень поэтически. «Если же траву полевую, которая сегодня
есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми
паче вас, маловеры?» (От Матфея, 6:30). Ваш Отец, который
защищает птиц небесных, не более ли защитит вас, поскольку
вы имеете большее значение, чем они. Вы – безмерны.
Я любим. Я
безмерен. Чтобы принимать это, надо быть глубоко верующим.
Всем известно, что многие, слишком многие люди презирают
себя, ощущают сверлящее чувство вины и болезненное –
недостойности. И им Иисус говорит: «Не беспокойтесь. Вы
важны. Вы ценны. Если цветы и птицы ценны, то сколь более
ценны вы!»
Вышесказанное имеет
величайшее практическое значение. Когда вы сидите в
медитации, восстановите свое персональное достоинство,
помните, что вы – величайшая ценность. «Со мной и с вами все
в полном порядке». Достижению такого состояния сознания в
медитации будет способствовать окружение, создающее
атмосферу внутренней безопасности. Этому поможет выбор
спокойного места, соответствующей одежды. Этому поможет
положение тела, которое выражает ваше достоинство и дает вам
ощущение того, что все хорошо. А затем вы можете тихо
повторять слова Иисуса, о которых я уже писал. Или – слова
Иеремии: «Любовью вечною Я возлюбил тебя» (Иеремия, 31:3).
Или слова Иисуса: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в
Бога и в Меня веруйте» (От Иоанна, 14:1). Святое Священное
писание изобилует фразами, которые велят нам иметь веру и не
бояться. «Но Он сказал им: это Я, не бойтесь» (От Иоанна,
6:20). «Бог есть любовь».
И с тонким вкусом
этих слов вера входит в ум и сердце, тело и дыхание,
становясь единой с вашим существом. Иногда могут случаться
моменты огромной радости и освобождения, когда избавленные
от беспокойства вы можете воскликнуть с Павлом: «Живу верою
в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня»
(К Галатам, 2:20).
Позвольте мне
повториться, я не говорю, что следует рассуждать и думать о
вере. Всего лишь следует сесть молча, впитывая любовь Бога в
глубину своего существа. «А молясь, не говорите лишнего, как
язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут
услышаны» (От Матфея, 6:7). Вере не нужно много слов.
Подобно тому, как мужчина знает, что он любим женщиной, или
женщина знает, что она любима мужчиной, постоянно пребывает
в этом убеждении, не рассуждая, так и тому, кто верит, что
любим Богом, не нужно думать об этом много. Важно получать и
продолжать получать огромную любовь, которая снисходит,
которая затопляет нас и от которой мы взлетаем, как птицы
небесные.
Возможно, мы даже
могли бы сказать, что в основе христианской медитации лежит
искусство быть любимым. Если кто-то написал книгу под
названием «Искусство любви», то, возможно, кто-нибудь еще
мог бы написать «Искусство быть любимым». Можно научить
людей открывать свои сердца любви, как человеческой, так и
божественной; не ставьте препятствий на этом пути. «Песня
Песен» рассказывает о раскрытии двери Возлюбленному. И Иисус
говорит: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос
Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и
он со Мною». (Откровение, 3:20). Если мы хотим медитировать,
мы должно узнать искусство сидения в безмолвии с открытой
дверью.
Так давайте
вспомним, что любовь Бога, обретенная в медитации, делает
нас все больше и больше находящимся «в порядке». Она
очищает; она реализует; она оправдывает (если я могу
использовать термин Павла) и делает нас святыми. Мистики,
подобные автору «Облака», говорят нам, что созерцание делает
нас красивым не только на взгляд Бога, но и на взгляд мужчин
и женщин, которые имеют глаза, чтобы узреть такой тип
красоты. И Павел называет братьев
«святыми».
Я говорил о
христианской вере. Но какова роль веры в медитации
буддистов? Какова роль веры в дзене?
Несомненно,
некоторые мои читатели думают, что не существует вообще веры
в дзене и весьма небольшая вера присутствует в любой форме
буддизма. Такое впечатление создает популярная литература по
предмету, предпочитающая подчеркивать в буддизме
человеческий фактор, а не веру, искомую Западом. К тому же,
человеческий фактор продается нынче лучше, чем
вера.
Но, в
действительности, буддизм основан на вере. Это особенно
истинно для буддизма Чистой Земли, который возник в Северной
Индии в начале христианской эры и стал чрезвычайно популярен
в Азии. Чистая Земля – это религия веры, чистой веры, в
которой Амида Будда дал обет охранять всех существ,
призывающих его по имени с верой. Другими словами, тот, кто
поизносит имя Амиды Будды с верой в него (и это повторение
имени называется нембутсу), освобождается от плохой
кармы и получает возрождение на Чистой Земле. Среди
буддистов этого направления существует форма медитации,
состоящая просто в повторении имени, снова и снова, и снова
с преданностью и доверием, с верой в милосердие Амиды и в
действенность его клятвы. Сходство с христианской «Иисусовой
молитвой» столь очевидно, что на этом здесь можно и не
останавливаться.
В дзене тоже
мастера постоянно настаивают на необходимости пребывания в
большой вере. Она утверждается в словах «Трех прибежищ»,
которые постоянно читаются в храмах и звучат следующим
образом:
Я верую в Будду.
Я верую в дхарму.
Я верую в
сангху.
(или
Я иду в поисках
прибежища к Будде.
Я иду в поисках
прибежища к дхарме.
Я иду в поисках
прибежища к сангхе).
Здесь дхарма
означает закон; а сангха – религиозное общество. Это
тройное утверждение могло бы стать параллельной молитвой для
христианина:
Я верую в
Иисуса.
Я верую в
Библию.
Я верую в
Церковь.
Думаю, что без трех
названных элементов основной веры подлинная религиозная
медитация невозможна.
Мой читатель может
отмечать наличие большого религиозного напряжения в святых
книгах – сутрах, Библии. И серьезно медитирующие
христиане, и буддисты должны постоянно читать свои святые
книги с любовью и преданностью. Подобное напряжение может
присутствовать и в весьма небольшом содружестве (даже
состоящем из мужа и жены), которое является составляющей
частью большей группы, то есть Церкви. Без этого медитация
легко убредает в туманы иллюзии.
Конечно, при
поверхностном взгляде, слова буддистов о вере часто сбивают
с толку. Шунрю Судзуки, например, может написать: «Я
обнаружил, что необходимо, совершенно необходимо верить в
«ничто». То есть, мы должны верить во что-то, не имеющее ни
формы, ни цвета – что-то, существовавшее прежде, чем все
формы и цвета появились» (Ш. Судзуки, стр. 112). Под словами
о необходимости верить в «ничто», Судзуки имеет в виду (что
ясно из его последующих страниц) необходимость
придерживаться этого «ничто», а не высказывать какие-либо
идеи о Боге, или размышлять о нем. Необходимо верить во
что-то без формы. Здесь он предлагает нечто очень близкое к
чистой, или обнаженной вере Св. Иоанна Креста. Но я не могу
останавливаться на этой теме, поскольку дискуссия о
буддийской без-вещности слишком далеко увела бы нас в
сторону.
Понятно, что вера
буддиста отличается от веры христианина, как Будда
отличается от Иисуса и дхарма от Евангелия. Тем не
менее, у них есть и что-то общее. Каков же общий
знаменатель?
Я сам верю в
существование внутреннего убеждения: «все хорошо». Ясно, что
никакой подлинный буддист не скажет, что «все хорошо,
поскольку Бог любит мир»; но и ему требуется состояние
внутренней безопасности, основанное на убеждении, что все
хорошо – внутренней безопасности при пребывании среди
страданий, землетрясений, потопов, голода и войн. Все это
выглядит абсолютно неправильным, плохим, но, фактически, –
«все хорошо». «Все будет хорошо, и все будет хорошим, и все
возможное будет хорошим», – писала Джулиана Норвич; и ее
рефрен подхватывал Т.С. Элиот в «Четырех Квартетах». Этот
рефрен одинаково пульсирует в медитации и христианина, и
буддиста.
Итак, я предлагаю
христианину, который хочет медитировать, постоянно пребывать
в медитации с убеждением, что все хорошо, что он любим
Богом. Дайте ему продвигаться в чистой, обнаженной и
молчаливой вере, которая освобождает от
беспокойств.

|