Предисловие  

Христианская простота есть тайна, и таинственно ее действие. Христианину бесполезно к ней стремиться, ее не приобретешь старанием, не возделаешь в себе и не усвоишь как «добродетель», ибо она есть отблеск Божественного света, в нас себя изливающего. Те христиане, что надеются своими силами привести себя в состояние внутренней простоты, мыслят и действуют глупо, так как этим они преступают простоту — евангельскую и своих христианских предков. Избежать этой очевидной глупости можно только одним путем: сравнявшись с мудростью века сего, и котором вовсе нет никакой тайны. И тут они впадают в противоречие, так как отнюдь не собираются расставаться со своей религиозностью; но поскольку наш век, любую вещь оценивающий с точки зрения ее достижимости, утратил религиозность и стал без-божен (Бог его не интересует), они тут же попадают в засасывающую воронку атеизма, который — поскольку он заявляет о себе и осуществляется как стройная программа — оказывается сильнее, чем глупая мудрость христиан. Остается лишь надеяться, что эта глупая мудрость, сама о том не подозревая и к тому не стремясь, все же содержит в себе некий остаток таинственной христианской простоты, который оборачивается воистину диамантовой твердостью, лишь только борьба с атеизмом заходит всерьез. 

Предметом нашего внимания в дальнейшем станет эта непроницаемая твердость (которая еще станет под конец воплощением мягкости) в ее соприкосновении с мудростью века сего, от максимально религиозной, до крайне иррелигиозной ее формы. Как раз потому, что вполне очевидна «достижимость» мудрости (мы можем проследить за ее созиданием), христианская простота выступает по отношению к ней как чуждое начало. Синтез простоты противоречит сути вещей. Простота, хотя и возникает на обломках человеческой мудрости, не является остатком чего бы то ни было, ни последним средством отчаяния, но пребывает сохранной в опустошительных катаклизмах и праведной в крушениях. 

Что простота имеет тайну, видно из того, что она всегда держится поодаль от человеческой глупости, сказал же Иисус: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби» (Мф. 10, 16) разумея одновременность; отсюда следует, что простота охраняется особой ей свойственной мудростью — и это при всей ее беззащитности, предыдущая фраза гласит: «Вот, я посылаю вас, как овец среди волков» Пожелай овцы с блеющими голосами перенять волчью мудрость, как они тотчас были бы растерзаны; свою мудрость (ходячее выражение закрепляет ее за змеей — ср. Быт. 3, 1) они могут проявить лишь способом, присущим простоте — как, скажем, стыдливость бывает присуща детям. Каким образом осуществить это единство, им не дано знать изнутри себя — но только следя за Пастырем и вслушиваясь в Его голос, «потому что знают голос его», Он же «полагает жизнь свою за овец». 

Далее тексту, достаточно простому, последуют, в качестве приложения, «Дополнительные разъяснения», содержательно и стилистически более тонкие. Читатели, которые найдут ответы на свои вопросы в основной части, могут не затруднять себя чтением приложения.