7-Й ДЕНЬ, 2-Е РАЗМЫШЛЕНИЕ  

В ГЕФСИМАНСКОМ САДУ 

  Из всех скорбных тайн Господних предсмертные муки Христа в Гефсиманском саду особенно поражают нас своей чрезвычайностью. Оскорбления и насилия, которым Он подвергается после этого, конечно, тоже изумляют нас, но они, до некоторой степени, кажутся естественным последствием того кровавого искупления, которое определено было Его Отцом и на которое Он добровольно согласился. Но что нас особенно удивляет в Его предсмертных муках это та слабость, то крайнее падение сил, которое было допущено Христом и которое так далеко от воображаемого нами идеала твердости и крепости, коими мы охотно наделяем наших героев. И, однако, Христос позволил Себе эту слабость, этот полный упадок сил. И позволил их Себе, по чудесному к нам снисхождению, чтобы дать нам бесценный урок и чтобы дать нам неоценимое утешение. 

  Напомним вкратце события. После установления Евхаристии Христос беседовал с учениками. Вел с ними прощальную беседу, дал им прощальный завет, как бы завещание. Оно подробно изложено в Евангелии Иоанна и является в нем одним из любимейших нами мест, которое мы никогда не устанем перечитывать, неизменно заново умиляясь его неземною мудростью, красотою и глубиною. (Ио. 13, 31 – 17, 26), 

  Покинув горницу, Спаситель пошел с одиннадцатью Апостолами в Гефсиманский сад. Восемь из них Он оставил при входе, взяв с Собою только трех: Петра, Иакова и Иоанна. Только этих трех, видевших Его Преображение, Его чудесное прославление на Фаворской горе, Он допустил быть свидетелями Его небывалого унижения, беспримерного падения духа. Наказав им бдение и молитву, Он удалился. Начались Его предсмертные муки, дважды прерванные возвращением к спящим Апостолам. Начались предсмертные муки, доведшие Его до кровавого пота и закончившиеся появлением Ангела, подкрепившего Его. 

1-е предисловие. Представим себе место: оливковую рощу, на склоне горы, окруженную оградою. Представим себе бледную листву и согнутые, точно измученные, стволы оливковых дерев, едва заметные на фоне ясной и холодной весенней ночи. Представим себе углубление, куда вошел Христос. 

2-е предисловие. Попросим у Господа тесное единение с Его душевными муками, разумения их и преподаваемого ими урока. 

1-й пункт. Как и почему страдает Христос? 

В Гефсиманском саду Христос испытывает тройное душевное страдание: скорбь, страх и тоску. 

Скорбь. «Он начал скорбеть и тосковать» сказано в Евангелии (Мат. 26, 37-38), «душа Моя скорбит смертельно», говорит Он, она готова разорваться от скорби. Почему такая скорбь? Масса причин. Ожесточение евреев, их преступление, предательство Иуды, малодушие других Апостолов, одиночество, страдание за Пресвятую Матерь Его, бесполезность крови Его для стольких душ, их неверие, их беспечность, их неблагодарность, их презрение, их ненависть. Вот причины захлестывающие скорбью душу Его. «Отяготела на Мне ярость Твоя и всеми волнами Твоими Ты поразил меня», как рисует Псалмопевец (Пс. 87, 8). 

Страх. «Он начал ужасаться и тосковать» сказано в Евангелии (Марк, 14, 33). Ужасаться или бояться, не только страхом сознательным, но и страхом бессознательным, безотчетным, захватывающим душу, ею овладевающим до потери самообладания, постыдным для мужской гордости, приписываемым обычно женщинам и детям. Да, сердце Христа было охвачено таким страхом, и Он не скрывал его. Он боялся известного, так как знал вперед, во всех подробностях, что ожидает Его. Он боялся неизвестного, никогда Им еще неиспытанного, и от чего содрогалось Его человеческое естество. Он боялся, наконец, Правосудия и гнева Божия, которые Он знал, как никто. Он боялся еще за нас всех. 

Тоска. «Он начал ужасаться и тосковать». Тосковать, - Его тоска это, конечно, не простая скука, и не беспредметное беспокойство и смятение. Нет, это подавленность из-за безвыходности, из-за бессилия, это прострация, отвращение, нравственная тошнота, моральное удушье, оцепенение, изнеможение. «Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей», как изображает это Царственный Пророк (Пс. 21, 15). 

О состоянии Его говорит Его вид. Он ложится на землю плашмя, «пал на лицо Свое», как пишет Евангелист Матфей (26, 39). «И пот Его был, как капли крови, падающие на землю», пишет Евангелист Лука (22, 44). 

Как далеко отошла, отодвинулась Его Божественность! Да и для человечества Его какое умаление! Где Твоя крепость, Твое мужество, Твое достоинство? И если бы спросить Его, Он, может быть, ответил словами Пророка Давида: «Я же червь, а не человек!» (Пс. 21, 7). 

Скорбь, страх, тоска – понятны. Но для чего Христос допустил такое отрешение от энергии, такое полное падение сил, такую несдержанность и слабость во время Своих предсмертных борений и почему Он так ярко их обнаружил? 

На это у нас два ответа. Один ужасный, удручающий, подавляющий, другой, наоборот, чрезвычайно утешительный, способный вызвать наше восхищение. 

Не забудем, что со времени предсмертных мук Своих и до Его последнего «Совершилось», которое Он скажет на следующий день, Христос поставил Себя в условия ниже обычно человеческих, ниже естественно человеческих. Не совершив греха, будучи «единым безгрешным», Он стал человеком – грехом, всемирным грехом, воплощением греха. «Господь предаде Его грех наших ради», говорит пророк Исаия (53, 6). «Незнавшего греха Бог сделал для нас жертвою за грех», говорит Ап. Павел (2-е Кор. 5, 21). И тотчас же Он принял на Себя все внешние и внутренние последствия этого. Завтра на Голгофе Он умрет вместо нас, сегодня в Гефсиманском саду Он испытывает, вместо нас, предсмертные муки, Он усваивает Себе, Он присваивает Себе все впечатления, переживания, муки, борения и страдания, в которые поверг бы нас грех, если бы, по совершении его, мы сумели сознать и понять всю его тяжесть. Я могу перечитать и передумать все покаянные псалмы, все Шестопсалмие, которое мы слышим во время Утрени, и я увижу, что нет ни одного в них слова, которое не преломилось бы самым скорбным и болезненным образом в истерзанном сердце моего Искупителя… Я понимаю теперь Его страх. Вместо меня, на моем месте, Он отдается, как виновник и как жертва, в руки Бога Живого. «Страшно впасть в руки Бога Живого!», говорит Ап. Павел в послании к Евреям (10, 31). 

И я объясню себе то отвращение к Себе, которое Он испытывал, ту смертную тоску, которая овладела Им. Представим себе человека, который носил удобную, изящную и чистую одежду и которого заставили надеть на себя грязное рубище, вонючее отрепье! Представим себе молодого человека, здорового, крепкого, красивого, лицо и тело которого вдруг было бы изъедено проказою, испещрено гнойными язвами! Вот те сравнения, которые могут нам приоткрыть душевное состояние Христа. «Да облечется проклятием, как ризой, и да войдет оно, как вода, во внутренность его и, как елей, в кости его», говорит Псалмопевец (Пс. 108, 18). Еще яснее пишет Ап. Павел к Галатам: «Христос искупил нас от клятвы, т.е. проклятия, - закона, сделавшись за нас клятвою», то есть принял на Себя проклятие. (3, 13). 

И как мог иначе чувствовать Себя Христос, этот безгрешный Праведник, этот святой из святых, эта Сама Святость, в уборе и доспехах всеобщего грешника и всемирного каяльщика. Слишком понятны и Его скорбь, и Его тоска, и Его ужас, и все их проявления. Он учит меня ими что такое Правосудие Божье, и что должен я испытывать, думая о нем. 

Вот Его первый, ошеломляющий, подавляющий урок! 

Второй урок мы назвали утешительным. О нем говорит Ап. Павел в послании к Евреям: «Он должен был во всем уподобиться братьям, чтобы быть милостивым» и «ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха». (2, 17 и 4, 15). 

Мы часто употребляем слова: сочувствовать, сострадать, соболезновать. Что они означают? Сочувствовать это чувствовать то же, чувствовать так же; сострадать – страдать таким же образом; соболезновать – болеть тем же. Сочувствовать, сострадать и соболезновать может лишь тот, кто чувствует то же, кто страдает и болеет тем же. И вот Христос, чтобы быть милостивым, чтобы быть в состоянии действительно сострадать нам, должен был пройти через все человеческие страдания. 

Бог – Отец, с бесконечными Своими совершенствами, с Его невыразимою, никогда не меняющеюся бесстрастностью, гораздо дальше от нас. Он не может сострадать, так как не может страдать. Иисус же Христос через Свои страдания до чрезвычайности приблизился к нам. Все наши страдания Ему и хорошо известны и близки. В Его любвеобильном сердце мы всегда найдем поэтому отзвук и отклик, всегда найдем сочувствие, соболезнование и сострадание. 

Христос пережил все страдания и все перечувствовал. И поэтому, когда я прибегаю к Нему в скорби или страхе или тоске, разве не может Он мне ответить: Да кому ты это говоришь? Я все это знаю, Я прошел через них! 

И как хорошо я начинаю понимать, почему Христос соблаговолил и допустить и так открыто обнаружить Свои предсмертные муки и Свое борение с ними. 

2-й пункт. Что делает Христос во время страданий и чему Он нас учит? 

Разберем теперь, во втором пункте, что делает Христос во время предсмертных мук и что преподает Он нам Своим примером? 

Первое, что мы можем заметить в Его поведении, это то, что Он, и при предсмертных муках, не меняет обычной жизни и навыков. Он идет, как пишет Евангелист Лука, «по обыкновению на гору Елеонскую» (22, 39). Он идет в то место, где часто собирался с учениками, по словам Евангелиста Иоанна (18, 2). Итак, первый вывод: при душевном смятении не менять образа жизни, не отступать от навыков. 

Второе – молитва. «Находясь в борении, Он прилежнее молился», говорит Евангелист Лука (22, 44). Будем и мы делать то же. Когда у нас тажело на душе, будем молиться, молиться еще прилежнее. И если состояние наше препятствует длинной умственной молитве, ограничимся короткой, и будем повторять ее. Молитва ценна не длиною, а силою, искренностью, настойчивостью. 

Третье. Христос ищет поддержки у близких. Как человек, Он нуждается в сочувствии, в сострадании Себе подобных. Он не скрывает этого, Он просит их, Он вымаливает их. И два раза Ему отказывают в них. Сначала Он жалуется, упрекает: «Симон, ты спишь? (Марк, 14, 37). «Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?» (Мат. 26, 40). И в этой жалобе и в этом упреке больше заботы об учениках, чем о Себе. Несостоятельность учеников Он предвидел и предсказал: «Вот наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного». (Ио. 16, 32). И дважды, не найдя участия в людях, Христос возвращается к молитве. Предсказывая несостоятельность учеников, Он добавлял: «Но Я не один, потому что Отец со Мною». Да, конечно, Отец был неразлучен с Ним, но и Отец скрывал от Него доброту Лица Своего, и показывал лицо, полное гнева, ибо видел в Нем теперь грешника. И все таки Христос возвращался к молитве, продолжал молиться. – Так и нам надлежит: никогда не отступать от молитвы. И нам еще легче это. Кроме Всемогущего Бога, нашего Отца, мы имеем Христа, Который, конечно, не преминет проявить Свою отзывчивость на наше одиночество. И когда, удрученные одиночеством, мы воскликнем к Нему, как больной в Силоамской купальне: «Господи, не имею человека!» (Ио. 5, 7), Он, быть может, повторит слова Пилата, о Нем сказанные: «Се человек!» (Ио. 19, 5). 

Четвертое Его действие и четвертый для нас урок. Он принимает постороннюю помощь, посланную с Неба. «Явился же Ему Ангел с Неба и укреплял Его» (Лука, 22, 43). Именно укрепление, а не утешение, принес Ему Ангел. И это укрепление дало Ему силы, и какие! Силы перенести все дальнейшие муки, как бы нескончаемы, как бы невероятно тяжелы они ни были, перенести их мужественно, геройски, без каких либо проявлений слабости… 

Нет ли и тут для нас некоторого указания? Не должны ли мы в трудных случаях, в нашем одиночестве, искать поддержки у тех, кто поставлен нам свыше, у нашего настоятеля или духовного отца? 

Заключительная беседа. Попросим у Христа разумения Его страданий, попросим у Него сил для подражания Ему и, главное, сил, чтобы всегда и во всем покоряться воле нашего Отца и исполнять ее. «Не Моя воля, но Твоя да будет!» (Лука, 22, 42).