6. Молитвы идут и возвращаются*

(* «Pastores», 13/2001, ст. 145 – 147)

На протяжении длительного времени я молилась о важном для меня деле. Как мне казалось, то, о чём я просила, согласовывалось с Божьей волей, поскольку это направлялось моим духовным руководителем. Была почти уверена в том, что моя молитва окажется действенной. Однако обстоятельства приобрели нежелательный для меня оборот. И я не получила того, что - как мне казалось - должно было выражать Божью волю. Была очень удивлена тем, что во мне, набожной женщине, которая столько лет ищет волю Бога, в этой ситуации вдруг возникло чувство внутреннего возмущения. Испытывала искушение обидеться на Господа. Хотела спросить, есть ли критерии, по которым можно распознать успешность нашей молитвы? Как можно узнать, согласовывается ли содержание нашей молитвы с Божьей волей, а не только выражением наших человеческих чувств и желаний?

В книге «Другой мир» Густав Херлинг - Грудзинский описывает океан человеческих страданий в Соловецких лагерях. Преобладающее большинство осуждалось на целые десятилетия принудительных работ, и они никогда не возвращались из лагерей. Во вступлении к книге автор ссылается на „Записки из Мёртвого дома” Фёдора Достоевского. Он также описывает море человеческих мучений, свидетелем которых был он лично на протяжении четырёх лет сибирской каторги. Царская каторга, хотя и была бесчеловечной, отличалась, однако, от советских лагерей принудительных работ тем, что она не была задумана как истребительные лагеря, но как очень строгое заключение. Эту разницу часто подчёркивает Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ». В произведениях Достоевского довольно часто упоминаются люди, которые молились. В тюрьмах царской империи хорошо было известно о молитвах заключённых, которые не стыдились своей веры. Перед праздником Воскресения Христова заключённых вели в церкви, чтобы они могли воспользоваться святыми таинствами. Автор книги говорит об этом очень трогательно. В советских же истребительных лагерях, где каждое проявление религиозности расценивалось как преступление, многие заключённые, тем не менее, горячо молились. И не все скрывали это. Херлинг - Грудзинский повествует о трёх монахинях, которые, несмотря на строгие запреты, не прекращали общей молитвы. В наказание их сначала поместили в изолятор, позже - расстреляли. Пользуясь словами Достоевского, автор называет это «мучением за веру». Подобным «мучениям за веру» подвергались люди почти всех религиозных исповеданий в гитлеровских лагерях уничтожения, о чём вспоминают многие бывшие заключённые.

Была ли услышана эта горячая молитва, заносимая из смертельного ада? Те люди, которые молились о спасении, умирали в нечеловеческих условиях. Выжили лишь немногие. А посему, какой смысл имела их молитва, поскольку - рассуждая по-человечески - у них не было никаких шансов на спасение? Как оценить «успешность» той молитвы? Мы вспоминаем о тех граничных ситуациях, в которых люди, обречённые на смерть, молились и умирали, поскольку их молитвы просьбы лучше всего объявляют нам смысл нашей молитвы просьбы.

Каждую молитву просьбы мы посылаем к Богу в ситуациях страданий, недостатков и потерь. Это могут быть как незначительные хлопоты и конфликты, так и серьёзные угрозы болезни, смерти или иных несчастий. И хотя чаще всего эти обстоятельства не столь драматичны, как об этом говорилось во вступлении, тем не менее, и они показывают нашу человеческую хрупкость.

Подобные просьбы - весьма многочисленные - заносили к Иисусу также и Его ученики, и случайные слушатели. О том, чтобы их выслушали, просили прокажённые, паралитики, бесноватые. Обращались с просьбами к Иисусу также люди со своими незначительными потребностями и недомоганиями: не имеющие хлеба, не имеющие вина на свадьбе, горячка у Петровой тёщи и т.п. Но не только ученики и Его слушатели обращались к Иисусу с просьбами, но и Он Сам посылал молитву просьбы к Своему Отцу. Немногие молитвы Иисуса так подробно и глубоко описаны, как молитва просьбы в Гефсиманском Саду. Собственно, это единственная очень интимная молитва Иисуса, к которой нас допустили. Иисус обращается к Своему Отцу в ситуации угрозы смерти. Иисус просит о сохранении Ему жизни - подобно тому, как просили об этом заключённые царской каторги, советских лагерей или гитлеровских лагерей смерти. Иисус многократно просит в Своей молитве: „Отче Мой! Если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя” (Мф 26, 42). Сын просит Отца, чтобы мог избежать жестокого страдания и мучительной смерти на кресте; просит, чтобы Отец продлил Ему земную жизнь. В нашумевшем и скандальном фильме «Последнее искушение Христа» режиссёр Мартин Скорцезе фантазирует на тему последнего искушения, которое ожидало Иисуса на кресте. Это должно было выглядеть как жажда дальнейшего продолжения земной жизни, наполненной известностью и человеческой любовью. Картины счастливой земной жизни сменяют одна другую в воображении Иисуса и искушают Его отбросить крест, который внезапно прерывает Его жизнь.

В Послании к Евреям говорится, что Иисус „с сильным воплем и со слезами принёс молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и услышан был за Своё благоговение” (Евр 5, 7). Эти слова являются ключом к разрешению вопроса о том, выслушивается ли наша молитва, если мы не получаем непосредственно того, о чём мы просим Бога. Иисус просит, чтобы чаша страдания миновала Его, но при условии, что Его просьба будет соответствовать воле Отца. И хотя Иисус произносит просьбу о сохранении Ему жизни, однако сущность Его молитвы состоит не в Его собственном желании, а в желании Его Отца: „Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет” (Лк 22, 42). Именно это предварительное условие подтверждает то, что Его молитва была услышана. И хотя жестокие мучения и смерть не обошли Его стороной, однако Он не чувствовал Себя оставленным Отцом. Автор Послания к Евреям, как бы вопреки фактам, решительно говорит, что Иисус был выслушан. Иисус был выслушан, поскольку главнейшее содержание Его молитвы заключалось не в просьбе о продолжении Его жизни, а в верности Своему Отцу. Вдохновенный Автор также говорит о том, что Иисус, занося просьбы к Отцу, „могущему спасти Его от смерти, услышан был за Своё благоговение. Хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию” (Евр 5, 7 – 8). В молитве в Гефсиманском Саду Иисус, как и каждый другой человек, учится, прежде всего, послушанию Отцу. Соответственно Его намерениям дорóгой к Отцу была не Его длинная удачная земная жизнь, а внезапная смерть, заданная Ему неприятелями. Только сам Бог решает, чтó именно является для нас выражением Его бесконечной любви и дорóгой к Нему.

Иногда мы бываем уверенными в том, что всё, о чём мы просим у Господа, согласуется с Его волей, и поэтому Бог «наверняка» удовлетворит нашу просьбу. Однако чаще всего это лишь наши субъективные ощущения, и выплывают они не из сознательной веры, а являются лишь попыткой приписать Божью волю тому, к чему мы сами стремимся. Несгибаемая предпосылка о том, что всё, чего я желаю, и есть волей Бога, может быть выражением «набожного» манипулирования Господом.

Может ли Бог вдохновить нас на то, чтобы мы просили у Него то, чего Он, однако, не захочет нам дать? Исходило ли желание Иисуса избежать мученической смерти от вдохновения Святого Духа, в Котором Он постоянно жил и действовал (ср. Лк 4, 1. 14)? Или это было обычное желание молодого человека, который во всей полноте познал ценность, красоту и всевозможные блага земной жизни?

Когда мы заносим к Богу какие-либо просьбы, крайне необходимым является осознание веры в то, что Божьи планы нам неведомы: „Ибо Мои мысли - не ваши мысли, ни ваши пути - пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших” (Ис 55, 8 – 9).

Мы можем лишь предчувствовать, что Бог хочет для нас какой-то конкретной вещи, однако мы окончательно вверяем себя Его безграничной любви, твёрдо веруя, что всё, что Он нам даёт - это выражение Его любви, даже если оно не совпадает с нашими человеческими ожиданиями. Нередко Господь посылает нам довольно трудные испытания. „Страдания и несчастья [необходимы] некоторым людям: [они] вынуждают их к углублению внутренней жизни, к восхождению в духовной жизни на более высокий уровень” (Александр Солженицын). Чтобы убедить нас в том, что тяжёлые испытания являются выражением Господней любви к нам, Бог Отец допускает их, прежде всего, на Своего Сына, Которого любит извечной и безграничной любовью: „Он, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам всего?” (Рим 8, 32). Окончательным гарантом того, что наши просьбы будут услышаны, является Иисус. Именно с Ним мы всё получаем: за Его посредничеством и на Его усмотрение.

Поскольку каждое Божье вдохновение есть тайна, нам самим трудно распознать, что именно исходит только из наших человеческих желаний (самих по себе хороших), а что - из чистого Божьего вдохновения. Однако не следует предполагать, что Божий Дух заставляет нас заносить, прежде всего, просьбы о тех дарах, которых Он якобы не хочет нам давать. Иисус в Гефсиманском Саду просит, чтобы Он смог избежать страданий и смерти. Эта просьба с человеческой точки зрения согласуется с «естественным законом», свойственным человеку. Ибо Бог сотворил нас для жизни, а не для смерти. И Бог не хочет человеческих страданий и смерти: „Я не хочу смерти умирающего, говорит Господь Бог; но обратитесь - и живите!” - напоминает Пророк Иезекииль (Иез 18, 32).

Несмотря на законы природы, которые были вписаны в нашу жизнь в момент создания, у Бога для каждого из нас есть Свой таинственный План, к которому никто не имеет непосредственного доступа, и мы не в состоянии сами его прочитать. Это известно лишь Самому Господу Богу. Его План объявляется нам посредством наших внутренних вдохновений, желаний и иных знаков. Чтобы наша молитва просьбы была истинной, она должна считаться с этой великой тайной Бога. Сам Иисус в Гефсиманском Саду каким-то таинственным образом прикасается к этой тайне Своего Отца. Божий Сын - Бог-Человек, который предсказывал Свою драматическую кончину (арест, отдание в руки язычников, суд, мучения и смерть), непосредственно перед „Своим часом” (ср. Ин 16, 25) спрашивает у Своего Отца, нельзя ли избежать того, что уже было объявлено. В этом кроется какая-то таинственная драма Бога-Человека, в которой объявляется драма каждого из нас.

И хотя наши молитвы просьбы требуют постоянного очищения, Господь хочет, чтобы мы заносили их к Нему также и тогда, когда они ещё выражают нашу слабую веру. Основным результатом каждой просьбы должно быть, прежде всего, углубление нашей веры и послушание Богу. Когда Господь исполняет наши человеческие желания (или попросту капризы), Он тем самым даёт нам повод для благодарности и воздания Ему хвалы. А если наши человеческие пожелания не исполняются, это доставляет нам страдания. Но именно они учат нас быть послушными Его воле. Свою глубокую веру в успешность каждой человеческой молитвы прекрасно выразил Киприан Камиль Норвид:

       Молитвы идут и возвращаются - не бывают не услышанными.

       Потому все они услышаны, что каждая возвращается.

       А потому каждая молитва возвращается, что все они из Любви.

       Кто трудился на Любовь, тот с любовью потом будет трудиться.

       В этом истинное счастье. Здесь у тебя нет иного счастья.

       Источник самого глубокого человеческого счастья не в том, о чём мы просим, а в том, что Господь даёт нам с Любовью.