Символ 1, 1979  

ИИСУС СРЕДИ РОДНЫХ 

Ф. Шале 

ВЫ НЕ ВИДЕЛИ НАШЕГО МАЛЬЧИКА? 

Каждый год родители его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю...  

Лука, 2. 

"Вы не видели нашего мальчика? Не с вами ли он ушел из Иерусалима? А когда вы его видели в последний раз?" Так спрашивает молодая чета, бродя по ночлегу паломников, у взрослых и у детей. Они из Назарета. Были в Иерусалиме на празднике Пасхи, и в этом году в первый раз взяли с собой сына, двенадцатилетнего мальчика. Он уже достаточно взрослый и может участвовать в шествии на поклонение Богу, освободившему народ. 

Путешествие туда прошло благополучно. Там тоже все было хорошо: красивые службы, жертвоприношения. Иисус не отходил от родителей, глаза его широко раскрыты перед великолепием храма: "маленькую назаретскую синагогу не сравнить..." 

Праздник окончен, и паломники собираются для обратного шествия, Иосиф с мужчинами, Мария среди толпы женщин, дети, играя, подбегают то к одним, то к другим. Между тем темнеет, семьи собираются и устраиваются на ночлег. Как прочие, находят друг друга Мария с Иосифом, но... Иисуса нет. 

Сначала они не беспокоятся – наверно, он заигрался с соседскими детьми... Надвигается ночь, где же он? И принимаются расспрашивать окружающих и маленьких приятелей Иисуса, с которыми он всегда играет. Никто его не видел... Никто не замечал Его в течение всего дня... 

Так Мария и Иосиф обходят весь лагерь, а ночь сгущается и время идет, их беспокойство превращается в тревогу. Всякий, кому довелось несколько часов дожидаться ребенка, пошедшего за обычными покупками или не вернувшегося в срок из путешествия, поймет страхи матери и отца. Тут предполагается все и опасаются худшего. 

И на самом деле – Иисуса нет в лагере. Он не присоединялся к возвращающимся путникам. Мария и Иосиф узнавали у всех. В ответ одни люди беспокоились вместе с ними и тоже принимались искать, другие сохраняли спокойствие – ничего, найдется! А некоторые даже упрекали – не так уж трудно уследить за ребенком... Тем более – единственный! Можно быть и повнимательнее... 

И вот, ночью, они возвращаются в Иерусалим, Все равно не уснуть. Они ищут его на всех боковых тропинках, может быть, он только запоздал, и ожидают, что в любую минуту он появится на перекрестке. Время от времени они зовут его – Иисус, Иисус! 

Ночь окончилась, поднимается солнце. Нет, не встретили... Вот так им предстоит провести весь этот день и еще ночь, не находя Иисуса. Они взволнованы до глубины души. 

Вот они. Опять спрашивают у встречных – не слыхали вы о мальчике? Он заблудился... Ему двенадцать лет... Ведь не повернется язык сказать чужим – потеряли... 

Они-то помнят, что этот мальчик, их мальчик, – Сын Божий, дитя, которое им доверил Господь, мальчик – Бог... и его потерять! 

Охватывает трепет – не оставил ли нас Бог? Для чего, о Господи, для чего? 

Взроптали? Нет. Но есть какое-то искушение взроптать. Отчаялись? Нет. Но есть какое-то искушение отчаяться. Души омрачены. Полная тьма. Как людям, им смутно, ничего не понятно. Себя упрекнуть, кажется, не в чем... 

Эхом их мученья звучат слова псалмопевца: "Доколе, Господи, будешь скрывать лицо Твое от нас..." "Из глубины взываю к Тебе, Господи." "Ты каменная гора моя и ограда моя." 

Безнадежность, смешанная с надеждой... И надежды больше, надежда сильней. Надежда вопреки всему, такая надежда, которая не позволяет им примириться с отчаянием и дает им слова вопрошения: "Для чего? Доколе?" 

И вот на утро третьего дня они снова видят его... "Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их. Все слушающие Его дивились разуму и ответам Его." 

Мальчик, их ребенок, спокойно сидит и беседует с учителями Закона, с мудрыми, чья жизнь погружена в изучение Писания. Он держится как равный и рассуждает, как взрослый, выслушивает и спрашивает... Говорящие с ним, хотя и опытны в глубокомысленных поисках, не только заинтересованы, но и действительно поражены мудростью его ответов. "Увидев Его Мария и Иосиф изумились". 

До сих пор они еще кое-как крепились, но теперь силы совсем оставили их. Их мальчик пропадал и нашелся. Усталость и волнение одолевают их: "Чадо! Что Ты сделал с нами?" 

Мария не может не высказать сыну все, что она чувствует и не спросить у него: "Для чего?" Пусть он осознает, сколько мучений он причинил: вот уже три дня, как тебя разыскивают... Как же мог так поступить ты, такой всегда послушный и ласковый? 

И вот ответ. В нем обещание новых страданий. Мальчик не может быть равнодушен к страданию родителей, не может не видеть этого, и все-таки ответ прям и резок... Ответ того, кто уже больше не дитя... Ответ, который мать никогда не сможет забыть. "Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?" 

Мария и Иосиф безмолвны. 

"Но они не поняли сказанных Им слов". Они не поняли... Это совсем не просто и едва ли не обида... Как же так? Разве не в воле Божьей наградить их в этот миг особым внушением и понятливостью? Но было так – они не поняли... 

И лучше, что было так – нас ради... Они очень похожи на нас, и как мы, знают лишь этот свет, который исходит из жизни... И который часто темен, особенно в те минуты, когда что-то важное происходит с нами: болезни, неудачи, утрата средств к существованию, и тут-то мы недоумеваем, ропщем или же примиряемся как фаталисты: "Так было суждено." 

И не роптали Мария с Иосифом, и не приняли это пассивно. Они сохранили надежду и веру, сохранили убежденность в том, что Бог благ. "После поймешь..." – мы часто говорим это детям. И Господь говорит нам так же через события нашей жизни: важно стерпеть и не утратить доверчивости и надежды. 

"И Он пошел с ними и пришел в Назарет: и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце своем." 

А жизнь пойдет своим чередом, по-прежнему. Ничего необыкновенного. И все же, конечно, происшедшее с ними страхом запечатлелось в душах Марии и Иосифа. 

Наверно они об этом много раз задумывались, вспоминали и разговаривали. Они привыкли быть его отцом и матерью: Иисус был "их" ребенок, "их" мальчик... И вот, внезапно приходиться осознать, яснее чем когда бы то ни было, благодаря этим переживаниям и благодаря его же словам, что их сын не только их сын, но также и прежде и ранее этого – Сын Божий. 

"Не растят детей для себя." Это общеизвестно, говорится и повторяется всеми родителями, и так же обыкновенна жажда удержать ребенка возле себя, устроить его счастье по своей мечте, привлечь его к избранию такой профессии, которая лестна для родительской гордости... Всегда тяжело видеть, как ребенок удаляется, стремится навстречу собственной судьбе и как его призвание целиком забирает его. 

"Не знали вы, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?" 

Так же, как Иисус, всякий ребенок раньше всего – дитя Божее, доверенное Богом родителям. Что же искать с ним и для него? Не столько нашу волю, сколько замысел Божий о нем, о его жизни, хотя бы и не сбылись наши людские мечты. 

МЫ-ТО ЗНАЕМ, КТО ОН ТАКОЙ… 

...Оттуда вышел Он и пришел в Назарет, в свое отечество. За Ним спедовали ученики Его... 

Мн,6.

Конечно, это был для него радостный день – дорога вела в Назарет. Приятно повидать родные места, встретить друзей, которые все еще живут здесь, мать и всю многочисленную родню. Никто хорошенько не понимал, почему он бросил ремесло отца и зачем пустился в странствия? 

И вот он вернулся. Тот же, что и прежде, такой же простой, доброжелательный ко всем, как и раньше. 

Перед ним открываются привычные с детства картины: тропинка к колодцу – здесь он ходил с матерью; узкие переулки городка – здесь он играл с другими мальчиками. Из них многие теперь уже отцы семейства и по-прежнему живут тут, а он, Иисус плотник, куда-то уходил... И теперь они смотрят на него, как смотрят на человека, который вдруг покинул свой край, и так же вдруг вернулся. 

Кое-что, впрочем, они о нем слыхали... 

Он ходит от деревни к деревне, за ним следуют спутники – молодые люди его же примерно возраста. Бот и здесь, теперь, они вместе. Как странно все это! 

Иисус, как будто бы, не придает значения любопытству и некоторой отчужденности родни и друзей. Он только радуется все эти дни, глядя на знакомые лица и знакомые места. 

Назарет... Должно быть, уже не раз ученики говорили между собой об этом городе, и кто-нибудь мог припомнить слова Нафанаила до встречи с Иисусом: "Что хорошего может быть из Назарета?" 

И вот они уже здесь, на месте. Он чувствует себя счастливым и ученики его тоже... "Когда наступила суббота, Он начал учить в синагоге." 

По субботам в синагоге собрание, В надлежащий час все становятся на молитву. Поются псалмы, читается Священное Писание, а потом начальник синагоги или один из молящихся по слову начальника толкует прочитанный текст. 

Знали уже, что Иисус говорил во многих синагогах Галилеи и Иудеи, поэтому его попросили читать и толковать текст: "Дух Господень на Мне, ибо Он помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу..." 

"Глаза всех в синагоге были устремлены на Него". Это ведь наш парень. Ну, послушаем, что же он может сказать... В школе раввинов он не был, а занимался простым ремеслом, значит, не из ученых, да говорить перед собранием тоже не учился... Итак, они несколько насторожены. 

Потом любопытство уступает место интересу, радостному изумлению, не без примеси какого-то испуга." И многие слышавшие с изумлением говорили: откуда у Него это? Что за премудрость дана Ему?..." 

Они не могут прийти в себя. 

Слова Иисуса трогают всех до глубины души и в то же время заставляют недоумевать: откуда это у него такое? Тем более, что они уже слышали о "чудесах", сделанных их земляком Иисусом. 

Вот оно что! Все произнесенное им сейчас значит, что он Мессия, то есть тот, о ком он толковал слова Исайи... Неужели это правда? 

Назарянин Иисус – посланник Божий с благой вестью к нищим, освободитель рабов, дарующий прозрение слепым... 

Знали о нем, что он человек добрый и справедливый. Никогда не в чем было его упрекнуть, но разве из этого следует, что... Иисус – Мессия ? 

Вот последнее мгновение острейших колебаний, сейчас решается выбор: Иисус – Мессия, и все его чудеса подтверждают это, или же он – лгун, ведь он только что сказал: Мессия это я… Лжец и хвастун, пользующийся доверчивостью людей, чтобы набить себе цену. 

И делая этот выбор, каждый из них не мог не ощущать, что в его решении осуществляется еще и другой выбор. Или продолжать обычную спокойную жизнь, или ставить под вопрос все свое существование, принимая те новые ценности, о которых говорит Иисус: первое место нищим... Даже если из-за этого нарушится многое в устроенной и правильной жизни... 

Тот "страх" перед Богом, который овладевает нами, когда обстоятельства нашей жизни ставят нас перед "выбором", конечно, испытывали и жители Назарета. 

Они "выбрали" довольно быстро и столь же быстро решили: нет, этого не может быть, Мессия – не он! И вот почему: ведь мы его знаем! Знаем откуда он. В его жизни не было ничего необыкновенного. И мы это знаем, мы же жили рядом. 

А его семья... Семья как все другие. Он плотник, между прочим. Сами понимаете: назаретский плотник и... посланник Божий! Смешно! 

Он даже не учился в школе раввинов, чтобы стать книжником, и не член набожной секты, вроде фарисейской. 

Иисус из Назарета – Мессия ! Нет, немыслимо. 

И они начинают сердиться. Потом они станут негодовать – их земляк собрался "сыграть" Мессию... И они утверждают, что невозможно Иисусу быть Мессией: не может же Бог явиться в столь простом, человеческом, будничном облике. 

Приди к ним откуда-нибудь посторонний и порази он их какими-нибудь сенсационными "чудесами", тут-то, вероятно, они бы и попались. Но их земляк... Мессия... нет! 

Они себе создали свой образ Бога, и если Бог проявляет себя так, как они хотят, – все в порядке! Но если нет, они противятся. Их Бог был идолом, и они предпочли сохранить этот идол. 

У людей есть стремление выдумывать себе Бога и Мессию, но дело в том, чтобы принимать Его таким, каким Он приходит. 

Есть у людей желание искать Бога вне жизни, тогда как существует Он именно в жизни, и только в ней. 

Есть у людей ожидание "необыкновенного" Бога, тогда как Он – "сама простота"... Люди делаются жертвами своего влечения к невероятному, невиданному, неслыханному, а Бог – в обычном и ежедневном. 

Если Бог счел нужным "приоткрыть" себя людям, это означает, что они сами по себе неспособны были открыть 

Его настоящий облик. Он показывается нам в человеческом виде, то есть наиболее доступно, а мы "брезгуем". 

Да, плотник из Назарета, столяр, или даже каменщик при случае, он – Сын Божий, он – Бог. 

Он был ваш плотник, он работал для вас, и вы видели его взмокшим от пота. Сколько раз он проходил мимо с бревном на плече, со стружками в волосах... 

Да, он жил, как и всякий из вас, среди вас, конечно, безупречный и добросовестный в своем деле, охотно помогающий всем, и это никому, никогда не лезло в глаза, вот почему, чтобы заметить это, следовало быть внимательным, очень внимательным. Но вы так свыклись друг с другом, что у вас совсем стерлось это внимание, что, пожалуй, самое худшее между людьми, живущими бок о бок. 

До такой степени пригляделись все ко всем, что уже не видит никто никого. Равнодушие страшнее ненависти. 

"Нам ли не знать, кто он такой..." Нет, вы его не знали. И вот доказательство – вы не узнали его, когда он назвал себя тем, кто он есть – посланником Божьим, Мессией. 

"Но стоит среди вас Некто, которого вы не знаете", – сказал Иоанн Креститель, и слово это сбылось в Назарете, сбывается каждый день в жизни людей и в моей жизни. Бог сегодня, как и вчера, открывает себя с лицом простым, обычным и даже заурядным, можно сказать... 

Его приход в каком-то событии, которое можно считать случайным, или же в какой-либо встрече, или в виде близкого человека. Бог принимает облик мужа, жены, ребенка, просителя, товарища по работе, даже иноземца, но всегда обездоленного...