Символ, N04,1980

ДУХОВНЫЕ ИСТОКИ ИАРХЕТИПЫ МОНАШЕСТВА

Пьер МИКЕЛЬ

Невозможно дать строгое определение сущности монашеской жизни. Поэтому мы предлагаем как бы собрание цитат или изре­чений об "архетипах" или, так сказать, "движущих идеях", кото­рыми вдохновлялись монахи первых веков. Их собственные свиде­тельства - наилучший путь для постижения того внутреннего идеала, который они стремились воплотить в своей жизни.

1. Уподобление Христу

Желание "следовать за Христом" выявилось уже в самом начале и наложило на христианское монашество особый отпечаток, хотя это желание не слишком ясно выражалось в те времена.

"Ради Отца (Христос) восхотел быть послушным во всем, даже до смерти, до смерти на кресте (Флп 2.8), чтобы своей смертью воскресить нас и победить дьявола с его властью смерти. И если мы освобождаемся благодаря пришествию Христа, то мы становимся учениками Иисуса и через Него - наследниками" (Антоний. Письма 5.43-45).

В одно из воскресений Антоний направился в Церковь на литур­гию. По дороге он думал об апостолах, которые "бросили все и после­довали за Господом", и об иерусалимских христианах, которые "продали свое имущество и вырученные деньги положили к ногам апостолов". "Когда он вошел в церковь, зам читалось Евангелие, и он услышал слова Господа, обращенные к богатому: "Если хочешь быть совершенным, пойди продай имение твое и раздай нищим... и следуй за Мною" (Мф 19.21). Тогда, подумав о том, что памятова­ние о святых пробуждено в нем Богом и что услышанные слова отно­сятся именно к нему.. Антоний роздал все свое добро жителям свое­го селения" (Житие Антония 2).

Пахомий, наставляя своих учеников, говорил им о необ­ходимости "сначала отречься от своего имущества и от самих себя и последовать за Спасителем, Который призывает к это­му отречению, ибо это и есть несение креста" (Первое житие святого Пахомия, 24).

"Возненавидим самих себя и возлюбим Христа, как и он возлюбил нас и отдал себя за нас. Будем странниками в мире, как и Христос, Который не принадлежал к этому миру" (Афраат, ум. после 345 г. Изъявление шестое — о монахах 1).

"Я начну с пришествия нашего Спасителя Иисуса Христа и с рассказа о том, как монахи в Египте проводят свою жизнь в соответствии с учением Христа. Я видел многих отцов, проводящих ангельскую жизнь во все возрастающем уподоблении нашему Богу Спасителю" (История монахов в Египте 4-5).

2. Ностальгия по первохристианской общине

Мы уже видели, что такая ностальгия была у Антония Великого, и знаем, что для Хорсиесиуса и Блаженного Августина общность имущества составляет основу монашеского образа жизни. Описание иерусалимской общины (Деян 2.44-45; 4.32-34), данное в начале августинского Устава, придает ему особые черты (1-2).

Иоанн Кассиан (Римлянин) также подчеркивает апос­тольское происхождение монашеской жизни: "(Синовиаль­ная жизнь зародилась во времена апостольской проповеди. "Деяния Апостолов" дают описание именно такого рода жизни, которую проводили многочисленные верующие.

После смерти апостолов у многих верующих наступило духовное охлаждение. Те же, в ком еще горело пламя апо­стольских времен и кто сохранял неповрежденной память о совершенстве древних христиан, удалялись в пустыню. Осев вокруг городов, в пустынных местах, они стали част­ным образом жить по правилам, которые, как они еще пом­нили, были установлены апостолами для всего тела Церкви. Постепенно, с течением времени, они образовали группу, которая отошла от остальных верующих. Из-за того что они воздерживались от брака и держались в стороне от родите­лей, родных и вообще от жизни мира сего, их стали называть иными, иноками, монахами (от греч. "монос" — "один"), ибо они жили в одиночестве, без семьи. Затем образованные ими общины стали называтьсякиновиями (от греч. "койнос" — "общее"). У этих общин были монашеские кельи и все хозяйственные службы, необходимые для совместной жизни монахов (Исповедь 18,5).

3. Духовное мученичество и подготовка к исповедничеству

Христос призывает своих учеников взять крест и следовать за ним (Мф 10.38: 16.24). Об этом свидетельствуют две логин. (Логия подлинное изречение самого Христа. — Прим. ред.) Следовательно, монахи суть распятые. (Иоанн Златоуст. Толкование на Матфея 68; Псевдо-Макарий Египетский. Проповеди 49).

Монашество также подобно мученичеству. "Ибо древние христиане из греков становились монахами, созерцая борьбу и терпение мучеников. Через монашество они получили обновление своей жизни" (Пахомий. Первое житие 1).

"И не свидетельствуют ли о таком исповедничестве девы, прини­мавшие не телесные, а духовные страдания, и не на краткий срок, но на всю жизнь, ибо они, не ослабевая, вели до конца настоящую олимпийскую борьбу за целомудрие?" (Мефодий. Пир 7,3).

"Часто говорится среди вас: Где гонения? Как ныне можно стать мучеником? Будь мучеником совести, умри для греха, умертви земные уды твои, и желание твое испол­нится — ты станешь мучеником" (Апофтегма, приписывае­мая Афанасию Великому. В кн.: "Изречения отцов — пу­стынников". Новый сборник, № 600).

"Подобно мученикам, прославлявшим Господа и жив­шим в чистоте среди людей, монахи, денно и нощно вознося­щие молитвы Господу, стяжают ту же чистоту, что и муче­ники, ибо и монахи суть мученики" (Иероним. Толкование на псалом 115). Иероним рассматривает монашескую жизнь какежедневное мученичество. (Послание 3, 5; 108, 31).

"Через терпение и неукоснительную верность обетам, принятым на всю жизнь, через отсечение своей воли монахи каждый день распинаются миру и становятся живыми муче­никами" (Иоанн Кассиан (Римлянин). Исповедь 18, 7).

Монашеская аскеза рассматривалась как борьба, как подготовка к смерти и исповедничеству. Афанасий Великий утверждает, что Антоний Великий жил по слову апостола Павла, который говорил о себе: "Я каждый день умираю"... (1 Кор 15.31; см. Житие Антония Великого, написанное Афанасием Великим, 19, 89,91).

Бегству в пустыню способствовали, быть может, и какие-то социальные и экономические обстоятельства. Вообще говоря, бегство в пустыню не было бегством от мученичества. Оно не было и попыт­кой искупить через покаяние слабость, проявленную перед лицом мученичества, хотя у Иеронима есть намеки такого рода относитель­но Павла Пустынника, а у Кассиана Римлянина — относительно Анто­ния. Наоборот, Афанасий Великий показывает бесстрашие Антония во время гонений и его стремление к исповедничеству: 'Тогда Максимин начал гонение против Церкви. Святых исповедников повели в Александрию. Антоний, покинув свой монастырь, сопровождал их. Он говорил: Пойдем и мы бороться, если нас призовут, или созерцать борющихся ... Он желал мученичества и скорбел о том, что не мог так свидетельствовать" (Житие Антония).

4. Борьба с бесами

У греков аскетическая жизнь в пустыне, согласно первоначаль­ным монашеским писаниям, есть, прежде всего, борьба с бесами и с их предводителем Сатаной, Дьяволом, или Главным Врагом рода человеческого. И такая борьба чаще всего описывается в жи­тиях пустынножителей. Особенно ярко эта черта проступает в житии Антония Великого, написанном святым Афанасием. (Как известно, жизнь Антония послужила образцом для всех пустынножителей). То же мы находим и в житиях, составленных святым Иеронимом, в житии святого Павла, первого отшельника, в житии Марка Под­вижника и особенно в житии святого Иллариона. Борьба с демонами занимает важное место и в житии Пахомия, хотя в этом житии доми­нирует позитивный аскетический аспект.

У латинян, по Уставу святого Бенедикта, монашеская жизнь есть сражение или, скорее, военная служба:

"Мои слова обращены к тебе, кем бы ты ни был, к тебе, отрекшемуся от собственной воли и облекшемуся в мощный и благородный доспех послушания, чтобы сражаться под знаменем нашего Господина Иисуса Христа, нашего истинного Короля" (Пролог 3,см. 40).

"Киновиты подчиняются одному уставу и служат одному Аббату" (1-2). "Вот закон, которому мы должны подчинять­ся (служить)" (58.10). "Повсюду мы служим одному Госпо­дину и сражаемся за одного Короля" (61.10). Итак, для от­шельнической жизни употребляются термины "борьба" и "бороться".

Эта тема достигла своего завершения в "Двух знаменах" "Духовного делания" святого Игнатия и в "Духовном сраже­нии" Лоренцо Скуполи (Венеция, 1589).

В древности повсеместно было распространено верование, что в пустынях обитают демоны. Отзвуки этого верования имеются в Евангелиях (Мф 4.1: 13.43 и параллельные места). Стало быть, не в поисках покоя монахи покидали города и села; они делали это, чтобы бороться с врагом рода человеческого в местах его обитания. Демоны ругались Антонию Великому: "Убирайся из наших владе­ний! Нечего тебе делать здесь, в пустыне" (Житие Антония 13).

5. Аскетическое странствование и духовный исход

В этом отношении монахов вдохновляли три библейских об­раза.

Авраам, которому было сказано: "Покинь свою землю, своих родичей и дом отца твоего" (Быт 12.1). "И он пошел, не ведая куда", и в этом наши предки в вере, "пришельцы и странники на земле" (Евр 11.8,13) подражали ему. Отсюда тема ксенитейи,остраненности (третья степень "Лествицы" Иоанна Лествичника).

Жизнь Моисея, который вывел еврейский народ из египетского рабства и привел его к Земле Обетованной, послужила темой, кото­рую монахи начиная с Григория Нисского, написавшего "Жизнь Моисея", постоянно разрабатывали. Молитва Моисея, крестообразно распростершего руки во время сражения с амаликитянами, стала образцом монашеской молитвы за весь мир (Исх 17.11-12),

Наконец, Илия пророк, отшедший на гору Хорив и на гору Кар­мин, родоначальник всех бегущих в пустыню дня встречи с Богом, стал центральным образом в постоянно возобновляющейся проро­ческой традиции (Ос 2.16).

6. Уподобление монашеской жизни ангельской

Древние авторы охотно уподобляют монашескую жизнь ангель­ской. Такое сравнение оправдано по разным причинам.

Ангелы по природесозерцательны. Они "на небесах постоянно зрят лице Отца небесного" (Мф 18.10).

Ангелы - служители (Ис 6.1-3) "Монахи проводят равноангельскую жизнь, и потому они тоже суть служители" (о. Лялин. Восточное и западное монашество. — "Ирсникон", т.ЗЗ, 1960, стр. 445).

Ангелы — свободны от всякого телесного рабства. Монахи посредством аскезы и целомудрия "уподобляются ангелам" становятся сыновьями Божьими, чадами Воскресения" (Як 20.36).

Ангелы — послушные вестники (Вар 3.33-35), у них существует определенная иерархия (Псевдо-Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии).

Монахи, годами проводящие ангельскую жизнь, уподобляются ангелам не только духовно, но, в каком-то смысле, и физически. Авва "Злато" "имел совершенно ангельский образ", "его лик был настолько светлым, что при взгляде на него все чувствовали трепет" (История монахов 2).

"Псалмопение есть ангельское делание, небесная жизнь, горение по Богу и каждение перед Ним духовным ладаном" (Василий Вели­кий. Толкование на псалом 1, 1). "Кто избрал ангельское житие, тот неким образом освободился от жизни тела и поистине стал жить жизнью духа, так как он перешагнул естественные пределы челове­ческой природы. Ибо ангелы по своей природе не имеют нужды в браке и, созерцая красоту божественного Лика, никогда не отвле­каются от этого созерцания ради какой-то другой красоты" (Васи­лий Великий. Аскетическая проповедь). "Монах через истинную молитву достигает равенства с ангелами" (ЕвагриЙ Понтийский. О молитве 113).

"Не взирайте лишь на внешние одежды (монахов), но тщательно вникайте в сущность их ангельской жизни и образ их действий, освещенный мудростью" (Иоанн Златоуст. Восемь крещальных оглашений, оглашение 8,4).

"Основное делание монашеского, или, лучше сказать, ангельского воинства это частое славословие Бога, посто­янная молитва и целомудренная жизнь" (Святой Амвро­сий. Письмо 62).

"Монашеская жизнь уподобляет ангелам тех, кто при­нес обеты Богу; такая жизнь отличает их от других людей" (Святой Бернард. Что необходимо делать и чего должно опасаться 17, 54).

"Подобно апостолам, первым среди священников. Иоанн Креститель - первый среди монахов" (Иероним. Об учении Марка Подвижника),

На византийских иконах Иоанн Креститель часто изо­бражается, подобно ангелам, с крыльями. На алтарном по­крове, подаренном императором Генрихом II в начале 11 ве­ка базельскому кафедральному собору (этот покров ныне хранится в музее Клюни), изображен Христос Вседержи­тель, рядом с которым стоят архангелы Михаил. Гавриил. Рафаил и наравне с ними святой Бенедикт.

7. Возвращение к первозданной чистоте Адама

До грехопадения Адам обладал способностью совершенного созерцания: "Созерцание было райской привилегией Адама" (Авва Дорофей. Поучения 1,1). Адам - глаз видимого творения, Адам — сознание умопостигаемого творения (см. Ж. Гросс. Обожение хри­стианина согласно учению греческих Отцов. Париж, 1938, стр. 246). "Делание монахов то же, что и делание Адама вначале, до грехопа­дения, когда он, облаченный в одежды славы, по-родственному об­щался с Богом" (Иоанн Златоуст. Толкование на Матфея, проп. 68,3).

Общение пустынников со зверями часто приводят в пример, когда говорят о вновь обретенном рае (см. Ис 11.6-8; 65.25). Дикие звери разоряли огород Антония. "Беззлобно поймав одного из них, Антоний сказал: Почему вы вредите мне? Я никому из вас не принес никакого вреда" (Житие Антония 50); он мог разогнать стаю гиен (Житие 52). В "Луге Духовном" Иоанна Мосха рассказывается об одном пустыннике, который с колен кормил львов, о другом, кото­рый вылечил раненого льва, после чего лев помогал этому отшель­нику добывать воду; и о третьем отшельнике, который кормил льва хлебом и горохом.

"Когда Бог поселяется и почивает в человеке, вся тварь начинает подчиняться человеку, как она подчинялась Адаму, до того как он преступил заповедь Божью. И не только звери, но и сами стихии" (Кирилл Скифопольский. Жизнь святого Евфимия 13). "Послуша­ние и воздержание укрощают диких зверей" (Апофтегмы, Антоний, 36). "Каждый, кто приобрел чистоту, становится владыкой над всей природой, подобно Адаму, когда он был в раю, до того как преступил Божье повеление" (Жизнь Павла Пустынника).

Такое владычествоваиие над природой встречается и у буддийских монахов, "благостная сила" которых укрощала ярость зверей: "Тот, кто стяжал полноту добродетели, подо­бен только что родившемуся младенцу, который не страшит­ся ни жала ядовитых змей, ни клыков свирепых чудовищ, ни когтей хищных птиц" (Тао те Кинг).

Девадатта, ученик — предатель, натравил однажды на Будду дикого слона. Слон устремился на Будду, который шел по узкой улочке. Но "благословенный направил на зверя свою благостную силу, и слон, побежденный этой силой, опустил хобот, подошел к благословенному и замер перед ним" (Куллавага VII , 3,12). В "Куллаваге" также описыва­ется случай, когда та же сила защитила Будду от змей. "Когда я жил на склоке горы, то своей благостной силой я привле­кал к себе львов и тигров. Окруженный львами, тиграми, пантерами, медведями, буйволами, антилопами, газелями, оленями и кабанами, жил я в лесу. Никто не боялся меня, как и я не боялся никого. Моя благостная сила - моя опора" (Карийа - Питака, 111,13).

8. Неусыпное ожидание второго пришествия (Парусии)

Здесь монаху предлагается в пример образ верного слуги (Мф 24.42. 25.13. 26.41: см. 1 Фес 5.6; 1 Петр 5.8-9; Откр 16.5). Эта тема имеется и у Исайи (62,6), и в Исходе (17.11 - Моисей, молящийся во время сражения).

Благодаря такому бдению монахи получили имя "нептиков" (неспящих). Это не какое-то пассивное ожидание, но горячее жела­ние возвращения Христа. Заключительный стих Откровения: "Ей, гряди, Господи Иисусе!" стал как бы монашеским воплем. "Духов­ная тоска по Второму Пришествию - одна из животворных основ монашества" (И. Хервеген. Смысл и дух Устава Бенедиктинского ордена. Эйнзидельн, 1944, стр. 14).

Монах бодрствует не ради себя, но ради всех своих братьев и, молясь за других, достигает полной солидарности с ними: "Монахи возносят благодарение Богу от лица всех людей, как если бы они были отцами всего человечества: они благодарят Бога от лица всех людей и стремятся стать подлинными братьями каждого" (Иоанн Златоуст. Толкование на Матфея, проп. 55.5). "Молитва сама по себе уже общение и единение человека с Богом: силой молитвы держится весь мир" (Иоанн Лествичник, степень 28). Общеизвестны слова Евагрия: "Монах тот, кто отделен от всех и соединен со всеми" (Рассуждение о молитве 124)

9. Монашеская жизнь как истинная философия

Уже иудейская религия воспринималась язычниками как некая философия (Теофраст. О благочестии. Цитируется Порфирием в "Трактате о воздержании" 2.26). Филон Александрийский в "По­слании к Гаю" и в "Четвертой книге Маккавеев" пользуется той же лексикой.

В монашеской традиции монах часто рассматривается именно как истинный философ: "В пустыне философствуют и готовятся к Христову пришествию... Воззрите, монахи, сие - ваше достоин­ство" (Иероним. Проповедь об Иоанне). Монах — ученик Христа, Который действием и словом раскрыл перед нами истинную фило­софию" (Нил Синайский. Послание 54). "Антоний, когда он был в Египте, вдали от людей, отдавался истинной философии" (Соломен. Церковная история VI, 33).

Монастыри, основанные святым Василием, были устро­ены так, что "философия была неотделима от общинной жизни, а деятельная жизнь - от философии" (Григорий Богослов. Слово о Василии Великом). В "Житии Макрины" Григорий Богослов представляет монашескую жизнь как высшую степень философии. Даже в императорском законо­дательстве говорится о "монашеской философии" (в част­ности, см. Юстиниан. Законы V, 2).

Иоанн Кассиан (Римлянин) говорит об отцах - пустын­никах как о "подвижниках христианской философии" (Ис­поведь 4, I). Иероним говорит об этом более точно, утвер­ждая, что монах превосходит философа, ибо "следует за Христом". "Не сказал (Иисус):Те, кто все оставил. - ибо такое совершал Кратес — философ, а многие другие прези­рали богатство, ноте, кто последовал за мной, — и таким образом стали апостолами и христианами" (Иероним. На Матфея 3, 19). В "Средневековом глоссарии" Дю Канжа философствование определяется именно как "монашеское делание" (т. 6. Париж, 1886, стр. 305).

К этим определениям легко можно прибавить и другие. Монаше­ство —мудрое безумие, илиюродство Христа ради (особенность русского монашества). Монашество —священное искусство, а монах - "ремесленник", обрабатывающий свою духовную жизнь с помощью орудий, которые суть добрые дела и добродетели (Правила Настав­ника 4; Правила святого Бенедикта). Монах - старец - дитя (Макарий Египетский) илидитя - старец (Жизнь Сабаса, написанная Кирил­лом Скифопольским).

Все эти разные архетипы монашества свидетельствуют о богатей­шем разнообразии монашеского идеала — разнообразии, которое отнюдь не нарушает внутреннего единства этого идеала, ибо дело не в той или иной форме монашеской жизни: монах тот, кто стремит­ся познать Бога, почитать его и служить ему.